— Значит, Гамо сказал правду, — потерянно вымолвила Джулитта.

— Да, дорогая. Боюсь, он прав. Но это не означает, что он ни в чем не виноват перед тобой, — мрачно проронила Эйлит. — Представляю, с каким удовольствием он говорил это тебе. Ох, Джулитта, ну почему так легко найти себе врагов и так трудно друзей?

Шмыгнув носом, девочка подняла голову и вытерла лицо платком.

— А что такое «шлюха»?

Эйлит на долю секунды показалось, что кровь застыла в жилах и все внутри заледенело.

— Кто сказал тебе это слово?

— Оно плохое, да?

— Кто? Гамо?

Джулитта облизала губы.

— Он сказал, что я не найду себе хорошего мужа, потому что ты для папы просто глупая английская шлюха. И еще он сказал, что у папы где-то есть настоящая жена и маленькая дочь. — Девочка безжалостно теребила в руках платок, словно вымещая на нем все свои обиды. — И что Бенедикт обручен с ней, но я не поверила Гамо. Мама, ну скажи, что такое шлюха?

— О, Всемилостивый Господь! — невольно вырвалось у Эйлит. Она отвернулась, сжав зубы и закрыв глаза.

За что ее так жестоко наказала судьба? Почему Рольф не позволил ей, Эйлит, перерезать вены в то морозное утро в кузнице?

— Шлюхой называют женщину, которая отдается мужчине за деньги, — ровно проговорила Эйлит. — Я же полюбила твоего отца. И мы с ним поклялись друг другу в вечной любви.

— А у него есть настоящая жена и маленькая дочь?

Господи, как объяснить не по годам развитому шестилетнему ребенку то, что порой бывает непонятно самой?

В долю секунды просторная спальня стала тесной и душной. Встрепенувшись, Эйлит резко поднялась на ноги и потянула за руку дочь.

— Пойдем, — позвала она. — Нам нужно совершить небольшую прогулку верхом. Свежий воздух успокаивает. Да и моя Эльфа совсем застоялась в стойле.

— Но, мама…

— Ты задашь мне вопросы немного позже, хорошо? А я постараюсь как можно лучше ответить на них.

Когда они вошли в зал, то уже не застали там Гамо и его мать. Эйлит хотелось узнать, от кого мальчуган услышал то, что передал Джулитте.

Неужели все в округе презирают ее и считают «глупой английской шлюхой» Рольфа?

Эйлит заметила, что кто-то уже вытащил секиру из стола и положил ее на пол рядом с другой. Она обошла стол стороной, с опаской покосившись на грозное оружие. Затем вышла во двор, на ходу дав распоряжение слугам продолжать уборку в доме. Несмотря на ласковое весеннее тепло, ее знобило.

— Да, у папы действительно есть жена, — сказала Эйлит, когда они с Джулиттой верхом на лошадях спустились по тропинке к берегу моря. — Но она живет в Нормандии, и они очень редко видятся, — добавила она, прислушиваясь к тихому, похожему на старческое бормотание, голосу моря.

Сквозь пелену брызг Джулитта задумчиво смотрела вдаль, туда, где темно-синее море сливалось с нежно-голубым небом.

— Он ее любит?

— Не знаю. Родители поженили их еще детьми.

— Так же, как и родители Бена?

В зеленых глазах Джулитты отражалась морская синева.

Ее вопрос застал Эйлит врасплох. Любой ответ грозил западней. Сказав «да», она опорочила бы в глазах наивного ребенка священные узы брака. Сказав «нет», покривила бы душой.

— У каждого своя судьба. Если бы не умерли мой муж и твой маленький братик, я бы никогда не стала жить в Улвертоне с твоим отцом. В жизни многое зависит от воли случая.

Они неторопливо ехали вдоль берега. Вопреки своей импульсивной натуре, Джулитта слушала мать не перебивая. Эйлит же, словно забыв, что разговаривает с ребенком, обращалась к дочери как к взрослому человеку. Она рассказывала ей о своем прошлом, о Голдвине и его кузнице, о мужественных и сильных Альфреде и Лильфе.

Из всего услышанного шестилетняя Джулитта поняла, что мать много страдала и что отец появился в ее жизни, чтобы спасти от гибели. Правда, девочка никак не могла взять в толк, почему ее любимому папочке понадобилось куда-то ехать и устраивать помолвку Бенедикта с другой девочкой. Может, потому, что отец любил ту, другую дочь, больше? Джулитта боялась даже думать об этом. И еще она так и не поняла, что же такое «шлюха». Желая как-то развеять мрачные мысли, девочка пришпорила лошадь и погнала ее сначала быстрой рысью, а затем галопом.

Возвращение в деревню оказалось неожиданно приятным. Жена плотника угостила Джулитту парным молоком и куском хлеба, намазанным толстым слоем меда.

Когда они проезжали мимо стоявшего на отшибе огороженного частоколом дома Инги, Джулитта с опаской посмотрела на него и нервно заерзала в седле. К счастью, ее опасения оказались напрасными: гуси не гуляли ни во дворе, ни на обочине. Вдруг из распахнутой настежь двери выскочила собака и с яростным лаем бросилась к изгороди. Она мчалась так быстро, что ее короткие кривые лапки, казалось, не касались земли.