Примерно на середине склона ноги Альзана подкосились и Рольф, перекатившись через голову жеребца, упал в грязь. Не в силах подняться, он лежал на земле, прислушиваясь к отдаленным звукам. Основное сражение шумело позади. Тело ныло, в ушах стоял лязг оружия. Над головой гулял ветер. Словно издалека слышались торжествующие вопли саксов. Мимо, поднимая в воздух столбы грязи, галопом проскакали три рыцаря. Рядом кто-то со стоном звал священника. Альзан, вздрогнув всем телом, замер навеки.

Оцепенев от ужаса, Рольф тупо разглядывал струйки крови, застывшие на золотисто-рыжей конской шкуре. Он помнил Альзана новорожденным жеребенком, вложил в него массу времени и сил, а теперь его гордость превратилась в дармовую жратву для падальщиков. В груду мяса, такую же, как и многие другие, беспорядочно разбросанные вокруг.

Рольф с трудом поднялся и, опираясь на треснувший щит, еле передвигая ноги, побрел в сторону лагеря, расположенного в Гельхем-Хилле. Но, не успев сделать даже несколько шагов, он остановился как вкопанный. От увиденного кровь, казалось, застыла в жилах. Знакомый серый жеребец, содрогаясь всеми мышцами, неподвижно стоял над распростертым на земле телом. На холке и шее Слипнира виднелись кровавые пятна. Но Рольф уже знал, что сам конь не ранен.

— Да храни нас Бог! — пробормотал он сквозь зубы и ускорил шаг, чтобы успеть схватить скакуна за поводья. Та же мысль пришла в голову еще одному рыцарю, но Рольф опередил его и грубовато оттолкнул прочь от коня. Крепко сжав поводья, он опустился на колени рядом с поверженным всадником.

— Ричард! Ричард, вставай! — Он потряс лежащего за плечо. Молчание. Рольф нерешительно протянул руку к голове убитого. На горле, где Ричард еще совсем недавно пытался закрепить непослушный ремешок, зияла уродливая рваная рана, нанесенная, очевидно, булавой с унизанной металлическими штырями верхушкой.

Рольфа охватила слепая ярость, появилось дикое желание оседлать серого жеребца, ураганом налететь на войско саксов и перебить их всех до последнего. Медленно поднявшись с коленей, он взял щит Ричарда, осторожно вставил ногу в стремя и сел в седло. А потом, издав воинственный крик, пришпорил коня.

Около полудня англичане смяли и обратили в бегство левый фланг бретонцев. Вслед за бретонцами дрогнул центр и, попятившись назад, оголил правый фланг. Отступающих бретонцев с победоносными криками преследовали саксы. Битва с новой силой разгорелась на болотистой почве у подножия холма. Англичане имели явное преимущество: перепуганные до смерти бретонцы спасались бегством, заботясь лишь о спасении своих жизней.

Страх, словно зараза, волной распространялся среди норманнов. Однако Рольф оставался верен чувству долга и не покинул своего места в строю. Впрочем, куда было бежать? К кораблям? Но там, на берегу, царила та же смерть, что и здесь. Мысли путались в голове.

Один из рыцарей крикнул, что герцога Вильгельма нигде не могут найти, что он упал с лошади и, возможно, убит. В следующую секунду Рольф с ужасом осознал, что остался один-одинешенек перед стеной из щитов и секир. Натянув поводья, он повернул Слипнира назад.

— Стоять насмерть! — донесся сзади раскатистый голос Вильгельма Фицосберна. Он, поднявшись в стременах, грозно смотрел на своих рыцарей. Его обычно бесстрастное лицо исказила гримаса ярости. — Неужели вы такие же трусы, как бретонцы? — Он ткнул булавой в молоденького воина. — Или ты исполнишь свой долг — ведь ты давал слово чести, — или я собственными руками убью тебя. До тех пор, пока не услышишь из моих уст команду к отступлению, ты обязан продолжать бой. А теперь возвращайся на поле сражения и во имя Нормандии завоюй победу.

— Да, мой лорд. — Лицо юноши покрылось мертвенной бледностью.

В следующее мгновение в самой гуще дерущихся возникла величественная фигура герцога. В сдвинутом на затылок шлеме с отстегнутым забралом, он предстал перед перепуганными воинами с поцарапанной камнем щекой, но в остальном целым и невредимым.

— Де Бриз, отдай мне своего коня, — властно приказал Вильгельм, потерявший своего вороного.

Чертыхнувшись про себя, Рольф неохотно спешился и подвел Слипнира к герцогу.

— Я не забуду это. И вознагражу тебя, — заметил Вильгельм, взбираясь в седло. — Я всегда возвращаю долги.

Ударив коня по крупу плоской стороной меча, он помчался прочь, увлекая за собой воспрянувших духом рыцарей. Рольф проводил Вильгельма мрачным взглядом, гадая, доведется ли ему еще когда-нибудь увидеть красавца-коня.

Между тем сражение продолжалось. В бою уже пали братья короля Гарольда, Гирт и Леофвин. Саксов, бросившихся преследовать бретонцев, изрубила в куски герцогская кавалерия. Норманны снова завладели вершиной холма и теперь упорно, шаг за шагом, продвигались вглубь обороны противника. В стене из английских щитов образовались бреши. Каждая норманнская вылазка неуклонно увеличивала их.

Когда, наконец, начало смеркаться, герцог снова ввел в бой лучников, приказав им пускать стрелы поверху, чтобы поразить задние ряды обороны англичан. Именно там, под надежной защитой, вблизи большого шатра красовались узкий длинный флаг с изображением символа Уэссекса — красного дракона и широкое знамя с фигурой сражающегося воина.

Оседлав уже третьего с начала сражения коня, Рольф в числе первых достиг вершины холма. Рука, крепко сжимавшая меч, болела от напряжения. Щит почти превратился в обломки. Рольф уже и не пытался думать о чем-либо связно. Норманны были близки к победе. Очень близки. И тем не менее каждый воин понимал, что если до темноты они не покончат с англичанами, то победы им не видать никогда. С пустыми руками, не считая, разумеется, гор из трупов, своих и чужих, им придется возвращаться к кораблям и убираться восвояси.