— Но на севере опасно. Мои братья говорили, что люди, живущие за рекой Хамбер, питали старую вражду к королю Гарольду. Они поддерживают норвежцев, говорят на их языке и совсем не похожи на нас.

— Знаю, — беззаботно бросил Рольф. — Мои предки были викингами. Мой прадед свободно говорил не только на французском, но и на норвежском.

Эйлит понурила голову.

— Вы подвергаете свою жизнь смертельной опасности.

— Не больше, чем тогда, когда я решил присоединиться к войскам и отправился в Англию.

Сурово поджав губы, Эйлит резко отвернулась и принялась укладывать рулоны купленной материи в сундук.

— В конце концов, у вас есть голова на плечах. Если вам наплевать на собственную жизнь, я не буду настаивать на своем мнении, — заявила она, не оглядываясь.

Рольф удивленно фыркнул.

— Бог мой! Сейчас вы похожи на мою жену!

— Не собираюсь мешать вам идти на поводу своих прихотей и капризов, — сухо добавила Эйлит. — Боюсь, что во время поездки вам не раз придется молиться о том, чтобы ваша добыча окупила ваши потери.

— Что вы имеете в виду? — Схватив Эйлит за руку, Рольф развернул ее к себе лицом. Эйлит раздраженно высвободилась.

— Глупец! Неужели вы не понимаете, что по другую сторону любого зеленого холма может оказаться трясина? — Бросив на Рольфа сердитый взгляд, она с силой захлопнула крышку сундука и удалилась.

Не ожидавший такой резкой отповеди, Рольф застыл на месте как вкопанный. С одной стороны, дерзкий тон Эйлит задел его, с другой — он, со свойственным ему упрямством, еще больше утвердился в решении отправиться на север.

Больше всего на свете Рольфу сейчас хотелось сжать Эйлит в объятиях и впиться губами в ее губы. Острое желание, разочарование, тоска по горячему женскому телу терзали его душу.

Рольф стоял на месте, невидящими глазами глядя на сундук. Интуиция подсказывала ему, что следует прислушаться к мнению Эйлит и отказаться от рискованной поездки.

Внезапно он почувствовал резкую боль в ладони и разжал кулак. Булавка на новой броши расстегнулась и вонзилась в кожу.

Севернее Йорка, расположенного в двух днях езды от Дарема, Рольф расстался с высокомерным Робертом де Комминжем и его отрядом. Его порядком раздражало поведение спутников, при котором контакт с местным населением на предмет покупки лошадей и пони становился форменно невозможным.

Норманны рассматривали земли, по которым продвигались, как военную добычу, и действовали соответственно, по праву завоевателя железной рукой присваивая все, что можно. Любая попытка к сопротивлению немедленно каралась огнем и мечом. Отряд де Комминжа, набранный в основном из наемников, оставлял за собой пожарища и дымящиеся пепелища. Чем дальше они углублялись на север, тем ярче горели костры и тем враждебнее встречали завоевателей местные жители. Почти все местные господа имели англо-датские корни и являлись вассалами английских графов Эдвина, Моркара и Вальтера, сына великого Сиварда Нортумбрийского. После битвы при Гастингсе эти могучие и гордые рыцари были вынуждены преклонить колени перед королем Вильгельмом, хотя на деле предпочли бы плюнуть ему в лицо.

— Мы должны показать им железный кулак, чтобы эти ублюдки сразу поняли, кто теперь их хозяева, — заявил Комминж Рольфу. — Если они хоть на мгновение усомнятся в нашей силе, то набросятся на нас, как стая оголодавших волков.

Нахмурившись, Рольф подтянул подпругу. Начинало светать. Сизо-серое небо прояснилось. Потускневший полумесяц встречал рассвет.

— Возможно, ты прав, — отозвался он, вспомнив угрюмые лица местных крестьян.

— Я считаю твое решение оторваться от нас, мягко говоря, опрометчивым.

Рольф удивленно вскинул брови и посмотрел на багровое, с сетью кровяных прожилок от злоупотребления вином лицо спутника. Коротко остриженные волосы и выбритый затылок делали его похожим на человека, пользующегося дурной репутацией, что не совсем соответствовало истине. Высокомерный и грубый, Роберт де Комминж не был неразумным, не знающим слова «нет», вандалом.

— Почему же? Ты получил своих лошадей, я — свои деньги, — заметил Рольф. — Сомневаюсь, что в Дареме намного безопаснее, чем в окрестных селениях.

— Верно. Но в Дареме стоит наш гарнизон. Нас, норманнов, там больше.

— В Дареме больше и местных жителей, — уточнил Рольф. — Не беспокойся за меня. Я смогу о себе позаботиться.

В быстром взгляде де Комминжа мелькнуло сомнение.

— Есть достоверные сведения, что в этих краях нашли себе убежище многие из тех, кто уцелел под Гастингсом. — Он сурово сдвинул брови. — На глухой лесной дороге ты упадешь замертво, не успев даже спешиться.

— Ты полагаешь, что любой понимает только язык меча, — продолжал Рольф. — Согласен. Но любой понимает и язык торговли. — Схватив поводья, он взобрался в седло. — Через неделю свидимся в Дареме.