Шрифт:
Президент вежливо возразил. По его мнению, человечество, напротив, стояло на пороге величайших открытий. Епископ попросил президента назвать хотя бы одно. Президент ответил, что по его расчетам в течение ближайших пятидесяти лет люди научатся летать.
Это сильно рассмешило епископа.
— Ерунда, дорогой вы мой, — воскликнул он, — если бы Богу было угодно, чтобы мы летали, он дал бы нам крылья. Небо было отдано только птицам и ангелам.
Фамилия епископа была Райт. У него было два сына. Одного звали Орвилл, а другого Уилбер — именно они изобрели первый аэроплан.
Я научу лошадь летать
Как-то в Древней Индии король приговорил человека к смерти. Человек попросил сохранить ему жизнь и добавил:
— Если король будет милостив ко мне и пощадит мою жизнь, то через год я научу его лошадь летать.
— Согласен, — ответил король. — Но если к этому времени лошадь не полетит, ты будешь казнен.
Когда озабоченные родственники спросили, каким образом ему удастся воплотить в жизнь обещанное, человек ответил: «В течение года король может умереть. Или лошадь может умереть. Или она сможет научиться летать!»
Забор из проволоки
В присутствии гуру один молодой ученый бахвалился достижениями современной науки.
— Мы можем летать, совсем как птицы, — говорил он. — Можем делать то, что делают птицы!
— За исключением того, что нам не удается посидеть на заборе из колючей проволоки, — сказал гуру.
Аккордеонист
Врач внимательно осмотрел пациента и сообщил ему:
— У вас был приступ пневмонии. Вы музыкант, не правда ли?
— Верно, — удивленно ответил человек.
— И вы играете на духовом инструменте.
— Точно! А как вы догадались?
— Элементарно, мой дорогой! Прослушиваются хрипы в легких, глотка воспалена. Нет сомнений, что это результат сильного давления. Скажите, на каком инструменте вы играете?
— На аккордеоне.
Опасности непогрешимости!
Отец знает все!
Был день рождения священника, главы прихода. С поздравлениями и подарками к нему пришли дети.
Отец взял красиво обернутый сверток у маленькой Мэри и воскликнул:
— Ах! Вижу ты принесла мне книгу. (У папы Мэри был книжный магазин.)
— Откуда вы знаете?
— Отец знает все!
— А ты, Томми, принес мне свитер, — сказал священник, взяв сверток у Томми. (Папа Томми торговал шерстяными изделиями.)
— Точно! Откуда вы это знаете?
— Ах! Отец знает все!
Так продолжалось и дальше, до тех пор пока он не взял подарок Бобби. Оберточная бумага была мокрой. (Папа Бобби торговал винами и ликерами.) Поэтому священник сказал:
— Вижу, ты принес мне бутылочку шотландского виски и разлил немного!
— Неправильно, — ответил мальчик, — это не виски.
— Ну, тогда, наверное, бутылка рома.
— Опять неправильно.
Пальцы священника были влажными. Он сунул один в рот, но это ему не помогло.
— Это джин?
— А вот и нет! — ответил Бобби. — Я принес вам щенка!
Орел и курица
Случилось так, что яйцо орла каким-то образом оказалось в сарае фермера рядом с другими яйцами, которые высиживала курица. Через некоторое время вместе с другими цыплятами на свет появился и молодой орел.
Прошло еще некоторое время, и оперившийся птенец почувствовал необъяснимую тягу к полету. Он спросил как-то мать-курицу:
— Когда я научусь летать?
Бедная курица даже не осознавала, что не способна летать, и понятия не имела, что делают другие птицы, чтобы научить своих птенцов искусству летать. Однако ей было стыдно признаться в своей неполноценности, и она ответила:
— Еще рано, малыш. Еще рано. Подожди, я научу тебя, когда ты будешь готов.
Прошли месяцы, и молодой орел стал подозревать, что мать не знает, как летать. Но он не мог решиться на самостоятельный полет, так как его безумное желание летать вступило в противоречие с благодарностью, которую он испытывал к птице, что воспитала его.
Совет Насреддина
Собрав сведения о Мулле Насреддине, халиф назначил его главным советником при суде. Поскольку его власть держалась не на компетентности, а на покровительстве халифа, Насреддин стал настоящим наказанием всех тех, кто приходил к нему на консультацию. Приведем один яркий пример.
— Насреддин, ты опытный человек, — сказал один подхалим. — Не знаешь ли ты средства от глазной боли? Я давно мучаюсь глазной болью.
— Поделюсь с тобой своим опытом, — ответил Насреддин. — Когда у меня болел зуб, ничего не помогало, пока я его не удалил.