— Согласен, существуют вещи, о которых мы не сообщаем. Вот пример, — и Берлинсон подробно, возможно, слегка приукрасив, изложил события в мотеле. Раздался громкий смех, и Берлинсон спросил: — Вы действительно хотите, чтобы подобные вещи мы излагали на бумаге?

— Нет, мы бы предпочли узнать от вас подробности, когда вы сочтете это необходимым, — сказал председательствовавший помощник директора. — Цитируя Шекспира, «если ничего не сломалось, не стоит заниматься починкой».

Когда встреча закончилась, он пригласил Берлинсона, Лэнтри и Бойла к себе на ланч.

Его слова и бросающееся в глаза отсутствие приглашения другим представителям руководства ФБР вновь подтвердили непреложное правило, которое так долго определял и доказывал ход операции «Соло»: «Пусть люди, которым удалось так великолепно справиться с ситуацией, продолжают это делать и впредь, поскольку им виднее».

В отношении советских денег между Вашингтоном, Нью-Йорком, Чикаго и членами команды «Соло» существовала абсолютная открытость и взаимопонимание. Год за годом миллионы долларов проходили через руки Джека, Морриса, Евы, Лэнтри, Бойла и еще нескольких агентов, которые субботними вечерами покидали свои семьи. Любой из них относительно безнаказанно мог запустить руки в мешок с деньгами, но никто никогда этого не делал, и все добровольно самым тщательным образом придерживались процедуры пересчета денег.

По воскресеньям, после субботней передачи, Лэнтри вскрывал пакеты с деньгами в офисе ФБР в присутствии инспектора и еще нескольких агентов. Двое по раздельности пересчитывали купюры, фотографировали их и записывали номера. Потом они снова упаковывали их по номиналам и запирали в хранилище отделения компании «Ганновер траст» на углу 69-й улицы и Третьей авеню. Когда Холл интересовался деньгами, агенты забирали их из хранилища, пересчитывали, заполняли бланки об изъятии, снова упаковывали и вручали Джеку или Моррису для передачи Холлу. Чтобы удовлетворять запросы Холла на выходные или праздники, Джек хранил до ста тысяч долларов в выемке, сделанной в цоколе его дома. Впоследствии плотник из ФБР смастерил ему книжный шкаф с секретным отделением, и Джек позаботился, чтобы Холл увидел это чудо в его кабинете.

Нью-йоркское отделение должно было пятого числа каждого месяца представлять на рассмотрение в штаб-квартиру квитанции, отчет с выплаченных суммах и остатки наличных. Периодически приезжавшие оттуда ревизоры неизменно подтверждали, что нью-йоркские отчеты были точны до последнего цента.

Хотя деньги от КГБ получал Джек, Холл сделал Морриса ответственным за их доставку и пересчет. Его не волновало, где и как долго они хранились, поскольку наличные Джек и Моррис предоставляли по первому требованию. Из-за того что Моррис часто был нужен «Соло» и Холлу, они с Евой сняли в Нью-Йорке квартиру, которая скоро превратилась в финансовый центр. Холл мог сказать, что ему нужно, скажем, триста тысяч долларов. Моррис звонил Берлинсону или Лэнтри, и в назначенный час агенты встречали их с Евой в Вест-Сайде с наличными в хозяйственной сумке. Держась немного позади, агенты следовали за парочкой до самого дома. Любого приставшего к ним грабителя они пристрелили бы на месте.

Деньги всегда несла Ева, которая считала, что женщине, а не мужчине пристало ходить по улице с хозяйственной сумкой. Если Морриса и Евы не было в Нью-Йорке, то вместо Евы этим занималась Роз. Однажды Джек похвастался Холлу, что только что получил пятьсот тысяч долларов.

— Отдай двести пятьдесят тысяч Элизабет, а двести пятьдесят Моррису, — приказал Холл.

Под наблюдением агентов Роз пошла в офис «Интернейшнл паблишере», где работала Элизабет, и передала ей четверть миллиона. Позже Холл вылетел в Чикаго и поехал с Моррисом в Миннесоту, чтобы спрятать оставшиеся двести пятьдесят тысяч долларов в доме своего брата.

Лэнтри обычно приходилось работать по выходным, невзирая на то, были доставлены деньги или нет. Если Бойл отсутствовал, Моррис с Евой во время пребывания в Нью-Йорке поступали под опеку Лэнтри, и, если им что-нибудь требовалось или у них было какое-то срочное сообщение, Лэнтри должен был быть в их распоряжении. Бойл приезжал в Нью-Йорк часто, обычно по выходным, чтобы проконсультироваться и согласовать свои действия. Иногда Моррис с Джеком присоединялись к их воскресным совещаниям, которые проходили на Бэттери-плейс, в доме Берлинсона или в номерах различных отелей.

В результате этих постоянных контактов и стратегических совещаний чикагское и нью-йоркское отделения всегда знали, чем занимаются другие. Бойл всегда держал Берлинсона и Лантри в курсе поездок и находок Морриса. Они, в свою очередь, информировали его обо всем, что знали о КГБ, его персонале, оборудовании и методах. Как верно отметил Джек, если у КГБ однажды что-то получается, то эти действия неизменно повторяются в других местах. Поэтому знания оперативной техники, полученные в Нью-Йорке, будут полезны для контрразведывательных отделений по всей стране.

Присутствие Холла помешало Международному отделу провести с Моррисом ежегодное рассмотрение бюджета во время его последнего визита в Москву, и Моррису пришлось еще раз возвращаться туда в январе 1967 года.

— Я хочу, чтобы вы кое-что просмотрели, — объявил ему Пономарев, положив перед ним пачку бумаг. Моррис с испугом увидел, что это были американские разведывательные сводки, содержавшие предоставленную им самим информацию о действиях американской компартии.

— Это серьезно, — заметил Пономарев. — Как это могло случиться?