Затем он обжег края пергамента спичкой, с отвращением принюхиваясь, положил пергамент на пол и стал топтать его ногами. Вскоре пергамент приобрел очень древний вид.

На другой день после уроков Сережа отозвал Васю в сторону и таинственно спросил:

— Ты славянский знаешь?

— Какой славянский?

— Ну... этот... древний...

— А что?

— Нашел один документ. В Библии. В старинной. Сережа показал Васе свой пергамент.

— На чем это?

— Не видишь?.. Пергамент! Настоящий!

— А, пергамент,— сказал Вася так, словно каждый день имел дело с пергаментом. С трудом разбирая слова, он прочел: — «Имаи оухо да слышит гради к дубу...» Что-то тут... «Ниво же на полуночь десать и седмь шаг ищи и обращеши сокров...»

— А что значит «сокров»? — преувеличенно заинтересованно спросил Сережа.

— По-славянски — это «сокровище», — ответил Вася, что-то про себя соображая.— Дай-ка мне этот пергамент. Я расследую, что это за «сокров». Посоветуюсь... с одним человеком, а тогда уже посмотрим, что с этим дальше делать.

«Клюнул»,— решил Сережа и отдал Васе пергамент.

Сережа не ошибся. Они с Олегом и Ромасем устроили наблюдательный пост недалеко от усадьбы председателя. Не прошло и часа, как Вася выехал из усадьбы на велосипеде. К багажнику была привязана лопата. Они отправились за ним скрытно. Пешком. На расстоянии.

Из боковой улицы во главе стада появился огромный черный бык Ганнибал. Увидев Васю на велосипеде, он наклонил голову к земле, заревел и с неожиданной легкостью пустился за велосипедистом. Вася оглянулся и закрутил педали так, что спицы замелькали, как пропеллер самолета.

Ганнибал, отогнав велосипедиста, остановился, поджидая стадо.

— Нашего Ганнибала, — рассудительно сказал Сережа,— надо пускать на велосипедные гонки. Большие рекорды появятся.

— Эй, хлопцы,— послышался голос из-за плетня.— А идите-ка сюда.

Ребята остановились. Их звала маленькая, сухонькая старушка Марта Пидопличко.

— А куда это вы собрались?

— Да так, погулять...— замялся Сережа.

— А зайдите-ка сюда. Я вам дам по яблочку. Такие яблочки уродились... Каждое даже светится.

— Спасибо.

Ребята вошли в калитку.

Старая Марта вынула из корзины, которая стояла рядом с плетнем, шесть крупных кремовых яблок и дала каждому по паре:

— Ешьте на здоровье.

«Что ж это она,— с досадой подумал Сережа,— дежурит тут возле плетня со своими яблоками?» Он спешил. За Васей. Но не подойти, если звала старая Марта, никто в селе не решился бы.

— Спасибо.

— А уроки вы сделали?

— Сделали,— ответил Олег.

— Тогда гуляйте.

Черные веселые глаза старой Марты смотрели из-под надвинутого на лоб белого платочка на ребят так доброжелательно и внимательно, словно она знала о всех их прошлых шалостях и ошибках и о всех будущих, но не сердилась на них за это, а любила их еще больше.

У старой Марты Пидопличко был муж и четверо сыновей. Один другого краше. До войны. Все они погибли на войне. Пали в боях за Родину. За ее честь и независимость. И осталась она одна. Все эти годы прожила одна. Но не ожесточилась. Не стала равнодушной. Не утратила интереса к жизни. К людям. И всегда пела. Лучше всех. У нее и научилась петь народные украинские песни Елизавета Дмитрук.

Однажды в село Бульбы приехал известный московский композитор. В багажнике его автомашины стояли в ряд, как чемоданы, магнитофоны. От Елизаветы Дмитрук он слышал, что в селе Бульбы больше всех знает песен старая Марта Пидопличко и что поет она лучше веех.

Композитор преподнес старой Марте свежий «Пражский» торт, сказал, что в жизни не ел такого вкусного борща, как тот, которым накормила его Марта, а затем попросил ее спеть самую любимую песню.

— «На вгороді верба рясна»,— сказала Марта.— Знаете такую?

Марта спела, а композитор записал «На вгороді верба рясна» на магнитную пленку. Затем он проиграл на магнитофоне записанное. Люди не узнают своего голоса, если он записан на пленку. Не узнала себя и старая Марта. Она даже похвалила неизвестную певицу.

— Славно поет.

— Если б вы услышали, что так поют,— спросил композитор,— и захотели бы подпеть?.. Что бы вы делали?

— Я бы вторила.

— А попробуйте.

В этот раз, вторя, старая Марта пела совсем по-другому. Получился дуэт.

— А если бы двое пели и вы подпевали?

У композитора на пленках собралось сначала трио, потом квартет, квинтет, секстет и септет Март Пидопличко. После семи она сказала, что тут уже подпевать не нужно, а следует петь, как все.

Замечательный, на редкость гармоничный хор, составленный из одной Марты Пидопличко, исполнивший старую украинскую песню «На вгороді верба рясна», фирма «Мелодия» переписала на пластинки, заключила в цветные конверты с портретом Марты и фотографией вербы на ее дворе, и разошлись эти конверты по свету, зазвучала песня по радио. Пела старая Марта Пидопличко, отдавшая Родине больше, чем может отдать человек.