— Ох, какие мы гордые! — ошеломленно воскликнул Кухулин. Он ожидал, что эльф станет отпираться, водить его за нос, но нет! — этот гордец просто решил не отвечать! — Ты прекрасно знаешь, что у меня сейчас нет времени, чтобы выяснять с тобой отношения с помощью поединка. Задание, данное мне отцом, — важнее моих личных интересов и порывов. Но будь спокоен, когда это кончится — мы вернемся к нашему разговору. Если ты, конечно, не будешь против.

— Не волнуйся, не буду, — согласился эльф. — Отложим наш разговор на потом. А пока у нас есть дело — эльфы Лунного леса.

...Когда они вернулись, лагерь был уже разбит — посреди заснеженного поля. Несомненно, хозяева Лунного леса уже давно знают о них... Что ж, пусть. Кухулин не привык бить в спину. И если это будет его последняя битва — тем более, он должен не потерять честь, но обрести славу!..

Кухулин обернулся. Десять тысяч — не много, но и не мало!.. Едва ли у эльфов наберется столько же воинов, ведь этот народ издревле не отличался плодовитостью — один ребенок в семье, максимум два... И все! Хотя у лесных воителей каждый, независимо от пола и возраста, — воин от рождения. Даже в руках семилетнего ребенка эльфийский лук превращается в поистине грозное оружие!

Что ж, посмотрим, на чьей стороне удача!..

* * *

— Всю торжественность псам под хвост, — зло сплюнул бывший первейший советник, а ныне правитель Кантаха — Ахмад Первый. Не великий эмир, нет — просто правитель. Эмиров в Кантахе больше не будет! — Только зря старались. Можно было бы просто объявить — прибывает исчадье тьмы, которое спалит Кантах дотла, не оставив после себя ничего живого!.. Ан, нет! Решили сделать все красиво, а он...

— Да уж, — задумчиво протянул стоявший рядом Нодар. — Хорош союзничек, нечего сказать.

Правитель Кантаха и его верный телохранитель стояли в полном одиночестве. Правда, позади них собралось несколько тысяч самых любопытных жителей Мелльехи, однако их присутствия не ощущалось. Они вдвоем словно стояли посреди голой безжизненной пустыни, а навстречу им надвигалась всепоглощающая волна страха и отчаяния.

Обычно кишащий различными кораблями и лодками столичный порт сейчас был пуст. Моряки, чувствуя надвигающуюся с моря угрозу, поспешили покинуть свои причалы. Набережная опустела. И лишь небольшая припортовая площадь была забита любознательным народом. Уж как они узнали о прибытии друга и покровителя нынешнего владыки Кантаха — ни Ахмад, ни Нодар не знали, да и не стремились узнать. Пусть лучше увидят все сразу, чем потом будут передавать друг другу нелепые истории.

Разноцветные праздничные флажки уныло поникли, так и не дождавшись спасительного дуновения ветра. Небо заволокло иссиня-черными тучами, и вокруг сразу же стало темно, словно и не полудень, а предрассветные сумерки. Воздух стал гуще киселя, так, что даже стало трудно дышать. А с моря надвигалось неведомое...

Вот из густого, почти непроницаемого тумана, одно за другим, вынырнули четыре высоких крутобоких судна.

— Хотя надо признать, Нодар, он знает толк в представлениях, — еле слышно проговорил Ахмад, наблюдая, как банбианские галеры причаливают к пирсам. — И если бы не мои чары, жители Мелльехи уже давно бы наложили в штаны.

— Ничего, они потом все поймут — когда ты отпустишь их, — посулил Нодар, не отрывая взгляда от спускающихся по трапам воинов повелителя.

— Ладно, пойдем, припадем к стопам нашего благодетеля, — невесело усмехнулся Ахмад. — А то еще решит, что мы не рады его видеть.

Правитель Кантаха и его телохранитель приблизились к главному судну. Сам повелитель пока не спустился на берег, однако его воины уже спешили покинуть свои корабли, волоча на себе вязки мечей, копий, луков и тому подобного, ящики с продовольствием, туго набитые разнообразным тряпьем тюки... Они словно переезжали на новое место, и это сильно не нравилось правителю Кантаха. Но еще больше ему не нравилось раздававшееся из глубины трюмов утробное урчание и чавканье, как будто там кормили изголодавшихся зверей.

— Это кого же он с собой привез? — недоумевая поинтересовался Нодар.

— А я откуда знаю? Каких-то тварей, наверное, как раз под стать себе...

И тут на палубе появился сам повелитель. В точности каким изображал его фонтан во дворце покойного эмира — высокая чуть сгорбленная фигура, широченные плечи, покрытые темно-синим с золотистыми прожилками плащом, заросшее густой рыжей шерстью загорелое лицо, толстенные винтообразные рога...

— Счастливо ли было плаванье, повелитель? — вежливо спросил Ахмад. — Сердце каждого жителя Кантаха разрывалось от счастья в предвкушении встречи с тобой. И вот ты здесь, в Мелльехе, где тебя окружают сплошь друзья и почитатели. А я, твой недостойный слуга, покорно припадаю к твоим стопам, надеясь на твою великую милость и благословение.

И, не говоря больше ни слова, Ахмад и Нодар упали на колени, прямо в жидкую грязь, густо покрывавшую причал. Позади них, повинуясь неслышимому, но твердому приказу, бухнулось несколько тысяч жителей столицы.

— Превосходно, — громыхнуло рогатое существо. — Но мог бы и не лебезить, правитель Кантаха. Во всяком случае, так сильно.

— Помилуй, повелитель, — изумился Ахмад. — Мы ведь так...

— ...старались, — словно читая мысли, ответил Повелитель. — И поэтому устроили весь этот цирк?