— Тир! — проревел Сконди, отбрасывая очередного фирийца. — Надо что-то решать. Через несколько минут здесь будет несколько десятков тысяч фирийцев. И нас раздавят, как котят!..

— Сейчас должен начать Остерил, — не поворачивая головы, ответил фириец.

Однако он понимал: если граф опоздает — им конец! Подоспевшее подкрепление противника просто сомнет их, не оставив даже следа.

— Смотрите! Фирийцы приближаются, — сплюнув сгусток крови, неожиданно закричал Брабан.

Тир оглянулся. Благо он получил небольшую передышку — никто из фирийцев не решался нападать на арийского командира — уж слишком многих он сразил!.. С северо-запада на них двигалось внушительное войско врага. Не отряд, а войско! Десятки тысяч!.. Однако краем глаза Тир увидел, как открываются ворота Лиомора и наружу выплескивается новая волна защитников города-крепости. Граф Остерил!..

— Конны с нами! — проревел многоголосый вопль над полем битвы.

Тир распрямил плечи и с новыми силами бросился на врага. Остерил выступил! Но будет ли он первым? Или же фирийцы окажутся у осадных машин раньше?

— За правду!!

Тир и сражающийся неподалеку Сконди встрепенулись. Ле Гуин. Он жив!

Фирийцы остановились, строй дрогнул, а у самого подножия машин вверх взлетели четыре одиноких факела.

— Ну что, Огонек? Теперь пришел твой черед, — озираясь по сторонам, сказал Тир.

И огненный пес услышал его, словно возлюбленный его хозяйки находился рядом. Посреди плотно сомкнутых рядов фирийцев взметнулось яростное пламя. Точно стена огня, она разделила прислугу осадных орудий пополам. Искры посыпались во все стороны, и в пламенеющей стене показалась довольная морда молодого харала, мол, все исполню, хозяин...

— Командир! Справа! — окликнул Тира Брабан.

Тир едва успел увернуться. Возле самого лица промелькнуло два наконечника копий. «Гран! Здесь? Не может быть!..» Он инстинктивно отмахнулся. Однако Грана рядом не было — кучка простых фирийских воинов, и все. Почудилось?.. Однако сквозь прореженный строй фирийцев стало видно весь правый фланг. А оттуда... С востока на них также двигалось войско фирийцев. Их окружали, и неизвестно, успеет ли Остерил...

Тем временем по фирийскому строю прошла судорога, а за их спинами уже вовсю запылали все до единой осадные машины. И фирийцы побежали так, словно за ними гналось полчище опьяненных от теплой человеческой крови демонов.

— Они бегут, — радостно воскликнул Сконди. Его секира взлетела вверх, салютуя воинам, сражавшимся с ним плечо к плечу.

— Но это еще не конец, — мрачно ответил Тир, указывая на приближавшуюся с двух сторон фирийскую конницу. — Надо отступать, иначе нас раздавят.

— Ты прав, — согласился Сконди. — Граф Остерил не успеет...

— Брабан! Отходим к крепости, — Тир повернулся к эрийцу, уже не слушая бормотание гнома. — Надо, чтобы Остерил оказался рядом раньше, чем фирийцы.

— Будет сделано, — кивнул Брабан и тут же отправился раздавать приказания: — А ну-ка, ребята, давай назад под защиту коннов!.. Отступать правильным строем, не то самолично головы поотрываю!..

Тир и Сконди же, напротив, остались. На них неслась темная громада противника, однако каждый из них сейчас думал о другом. Куда подевался Ле Гуин? Ведь именно его голос они слышали перед тем, как фирийцы дрогнули. Куда подевался Огонек?

— Кхе... кхе... — послышалось за спиной. — Славно погуляли. Да и пес твой ничего, знает толк в поджогах.

Фириец и гном резко обернулись. Перед ними как ни в чем не бывало стоял Ле Гуин, весь измазанный сажей, взъерошенный, однако довольный собой. У его ног, словно пытаясь сбить остатки жгучего пламени, катался по земле Огонек. Позади озерника возвышались два рослых воина-близнеца.

— Ну, в общем, мы все сделали, — одними губами улыбнулся Ле Гуин. — Правда, нас осталось только трое... Но это ничего! Зато мы спалили все осадные машины противника. И даже те, что еще не были построены... И все благодаря Огоньку! Если бы не он...

Он еще не успел договорить, а друзья уже бросились к нему, обнимая, хлопая по плечам, пожимая руку. Тир и Сконди были искренне рады, что их друг остался жив и — даже более того! — превосходно справился со своим заданием.

— Ладно — а то совсем задушите, — осторожно проговорил Ле Гуин, освобождаясь из дружеских объятий. — Нам надо уходить. А то окажемся в летописях под именами самых глупых и недальновидных командиров, позволивших противнику захватить себя, в то время как остальные храбро сражались.

— Ну, за гномом им не угнаться, — рассмеялся Сконди. — Однако ты прав, Гуин, нам надо уходить.

И друзья припустили к надвигающемуся с юга отряду графа Остерила.

Они достигли коннаских рядов, когда противник был уже в нескольких сотнях метров. Полетели арбалетные болты, стрелы, пущенные из пращи камни. Однако графа это отнюдь не смутило.

— Вперед! Во славу Коннахта и великого герцога!

Конны устремились вперед навстречу разворачивающейся в длинную линию армии Фир-Болга. Теперь каждый из защитников Лиомора видел — фирийцы бросили на них все войска, оставив в резерве разве что несколько небольших отрядов.