Отойдя от Дэвида, он двинулся к Гупте. Дэвид опустил руки — даже в глазах потемнело от злости, — но тот, которого звали Сантулло, тут же направил на него ствол:

— РУКИ НЕ ОПУСКАТЬ! — рявкнул он. — Второй раз повторять не буду!

Дэвид подчинился, а блондин обшарил профессора. Старик выдавил из себя улыбку и обратился к внуку:

— Майкл, этот человек тебя на минутку тронет. Но не бойся, это не больно. Видишь, он меня уже трогал, и это ну совсем не больно.

Агент осклабился:

— А что с пацаном? Дефективный, что ли?

Гупта не сводил глаз с Майкла:

— Кричать не надо, хорошо? Он тебя только потрогает — и все.

Похоже, увещевания профессора подействовали: когда агент обыскивал Майкла, мальчик слегка повизгивал, но не закричал. Потом агент повернулся к Монике, быстро обнаружил револьвер, вытащил у нее из шортов и показал всем.

— Смотри-ка! — радостно каркнул он. — У этой девки вот такая черная сила в подштанниках!

Моника смотрела на него злобно, явно сожалея о своем решении не стрелять. Агент сунул свой пистолет в кобуру и открыл барабан револьвера, проверяя, заряжен ли он.

— Очень удачный для меня поворот дела, — сказал он, — но очень неудачный для вас, миз Рейнольдс. Я только что нашел орудие убийства.

Она замотала головой:

— Я никого не убивала! О чем вы вообще говорите?

Он закрыл барабан и повернулся к своему напарнику.

— Я вот о чем говорю.

И выстрелил Сантулло в голову.

Это произошло так быстро, что Сантулло даже не успел отвести глаза от Амила, Дэвида и Моники, когда пуля пробила ему череп. Из выходного отверстия хлынули кровь и мозг. От удара пули еще живое тело рухнуло набок, пистолет выпал из руки. Блондин подобрал его и разогнулся с пистолетом напарника в одной руке и револьвером Моники в другой.

Майкл, услышав выстрелы, завопил, упал на пол, зажимая уши руками. Профессор наклонился к нему, отвернувшись от трупа, но Дэвид настолько остолбенел, что не мог отвести глаза. Из входного отверстия на виске фонтаном била кровь.

Блондин обошел вокруг тела, даже не глянув на него.

— Ладно, хватит заниматься херней, — сказал он, поставил «глок» на предохранитель и сунул в карман, а револьвер направил на пленных. — Надо отсюда уходить, пока полиция не приехала. Пройдемся по лесу и на той стороне холма повидаемся с моим другом.

Дэвид всмотрелся в лицо агента и понял, похолодев, что его первое подозрение было верным: этот человек работает не на ФБР, а на террористов.

Тремя быстрыми шагами агент подошел к профессору и его вопящему внуку. Сперва он отшвырнул Гупту в сторону — старик растянулся на полу, потом схватил Майкла за ворот тенниски и прижал дуло пистолета к его виску.

— Пойдете передо мной колонной по одному. Если кто попытается смыться — мальчишке конец. Дошло?

Моника была слева от агента, Дэвид — справа. Она посмотрела на него пристально, и он понял: агент сейчас уязвим, он не видит их обоих одновременно. Если действовать, то сейчас.

Гупта медленно встал. Когда он посмотрел на агента, его лицо исказилось свирепой гримасой.

— Прекратите немедленно, вы, имбецил! — крикнул он. — Уберите руки от мальчика!

Агент, очень развеселившись, осклабился, глядя на профессора.

— Ты как меня назвал? Им-бе-цил?

Моника еще раз бросила взгляд на Дэвида: чего ты ждешь? И тут он заметил, что робот-бронтозавр размахивает суставчатым хвостом всего в нескольких футах от нее. Он впился взглядом в суставчатую антенну.

— Да, вы имбецил! — кричал Гупта. — Вы хоть соображаете, что вы делаете?

Дэвид одними губами произнес слово «антенна» и показал глазами на робота. На лице у Моники отразилось недоумение, и тогда Дэвид сжал правую руку в кулак и резко повернул. Она поняла, наклонилась к роботу и выдернула антенну.

Сирена оказалась еще громче, чем помнилось Дэвиду. Агент автоматически отпустил Майкла и направил револьвер в сторону шума. И тут сзади на него налетел Дэвид.

Саймон поставил грузовичок в точке рандеву — резкий поворот на грунтовой дороге примерно в километре к югу от хижины. Это место он выбрал по карте, найденной в бардачке пикапа. Встречаться у «Приюта Карнеги» было бы глупо, потому что хижина находится в тупике, а с севера сейчас едет не меньше дюжины полицейских машин. А вот эта грунтовая дорога идет на юг через частый лес и представляет собой идеальный путь бегства в соседнюю Виргинию.