— Разве я не должна пожалеть его? Разве ты не ждешь, что я забуду о гордости и первым же самолетом отправлюсь в Вайоминг, чтобы там понести наказание за то, что я сделала с бедным Чейзом?

Лицо Джорджа вспыхнуло, и он отвернулся, отвернулись и Джон с Джейкобом.

— Чейз не хотел, чтобы ты его жалела, — выпалил Джон.

— Господи, Джон, заткнись! — воскликнул Джейкоб. — Вечно ты все выбалтываешь.

— О Боже! — Джо сделала шаг назад, ее сердце замерло, потом бешено заколотилось. — Вы видели его? Он в Нью-Йорке? Когда он приехал?

— Джо, успокойся, — Джейкоб твердо смотрел ей в глаза, — позволь Джорджу все тебе объяснить, прежде чем ты сделаешь выводы.

Джо стиснула зубы, неотрывно глядя на Джорджа Баррета:

— Как давно он в Нью-Йорке?

— Три месяца. Приезжает и уезжает.

Она медленно пошла к выходу и широко распахнула двери. Она знала, что нельзя спрятать эту боль, но ей хотелось пережить ее одной, без свидетелей.

Отчаяние заставляло ее идти все быстрее и быстрее, пока она не стала задыхаться. Ни любопытные взгляды прохожих, ни возмущенные возгласы тех, кого она сбивала с ног, не могли отвлечь ее от острой боли, разрывавшей ее сердце. Слезы текли по ее лицу, оставляя черные разводы. Но она не вытирала их.

Наконец кто-то грубо схватил Джо за плечо и потащил в темную аллею.

— Эй, детка, куда это ты так спешишь? Может, ко мне?

Не отпуская ее руку, молодой парень пьяным взглядом смотрел в ее лицо. Джо почувствовала, как ее накрывает волна ярости. Страх смешался со злостью, и она уже не могла сдерживать эту горючую смесь. Она вырвала руку, изо всех сил толкнув его обеими руками. Ее локоть наткнулся на что-то твердое, мужчина взвыл, а она помчалась прочь.

Эта стычка и страх рассеяли то чувство, которое привело ее в ту часть города, куда она и днем-то вряд ли бы направилась, не то что ночью.

Что еще хуже, она слышала шаги за спиной и тяжелое мужское дыхание. И тут Джо почувствовала, что ее покидают силы. Однако понимание того, что ее ждет, если она остановится, заставило ее пробежать еще два квартала и оказаться в безопасной части города.

Шаги за спиной не затихали.

Наконец чья-то рука схватила ее за воротник.

— Джо, прекрати. — Чьи-то руки сжали ее талию достаточно мягко, чтобы не причинить боль, но и достаточно сильно, чтобы не дать ей вырваться.

Когда она услышала этот глубокий мягкий голос, она почувствовала, что силы совсем оставили ее. Ее сердце забилось быстро, но ритмично, и горячие слезы стали ледяными, как будто долгая зима, царившая в ее душе, оплакивала свою гибель.

— Чейз.

Убедившись в том, что Джо больше не собирается убегать, Чейз отпустил ее.

— Извини, я понимаю, ты думала, тебя преследует тот пьяный идиот. Но я боялся, что ты можешь попасть в беду.

Она лишь на мгновение позволила себе взглянуть ему в глаза.

— Извини, что доставила тебе столько хлопот, — сказала она, запыхавшись, но достаточно вежливо. — Теперь можешь вернуться на выставку. Моя квартира всего в нескольких кварталах отсюда, я в полной безопасности в этом районе.

— Если ты не возражаешь, я провожу тебя. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты добралась домой без приключений.

— Не волнуйся. — Она повернулась и неуверенно зашагала прочь, как будто ей стоило больших усилий заставить ноги двигаться.

Чейз догнал ее.

— Я рад, что ты сбавила скорость. Я пожалел, что не взял с собой лошадь, чтобы угнаться за тобой.

Она не улыбнулась. Просто продолжала шагать, глядя прямо перед собой, как будто впереди ее ждало что-то очень важное и у нее не было времени отвлекаться на всякие мелочи. Но она слушала его. По крайней мере он на это надеялся.

— Я не привык говорить о своих чувствах, — начал он.

— Раньше это тебя не смущало.

— Джо, во мне говорили злость и недоверчивость. Ты была права, назвав меня трусом. Оттолкнуть тебя было проще, чем признать, как много ты для меня значишь.

— Я знаю, что я для тебя значу, — сказала Джо ледяным тоном.

— О чем ты?

— Картина, — отрезала она, яростно вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Первая в экспозиции.

— «Темный день»?

— Так вот как она называется? Весьма точно. Я думаю, ты был счастлив обнаружить, как я холодна и эгоистична, прежде чем ты сделал предложение.

— Что? — Чейз посмотрел на нее. Слезы высохли, и теперь она выглядела спокойной и сдержанной, кровь отхлынула от лица. Но в ее голосе было столько боли, что у Чейза не оставалось сомнений: у нее есть сердце и оно так же больно ранено, как и его. — Я никогда не думал, что ты так неправильно поймешь меня…