Шрифт:
Круто развернувшись, Тейт поспешил на звук. Он раздавался с параллельной улицы. Кто-то бежал. Даже не бежал, а драпал, судя по частоте шлепков. «Значит не наши», — мелькнуло в его голове.
Мужчина ускорил шаг, свернул в проулок между домами, и вот уже 4-я Неприкасаемая. Кто-то сильно пошутил, дав улице подобное название. Кто-то обладающий черным юмором. И в каком смысле 4-я? На четверном месте по шкале неприкосновенности? Бред какой-то.
На противоположной стороне по тротуару во весь опор неслась девушка. Ее длинные светлые волосы развивались за спиной, а на миленьком личике застыло выражение крайнего ужаса. Высокая, стройная, длинноногая — оценил мужчина. Интересно, что она натворила, что ее в колонию?
Сердце блондиночки билось так громко, что Тейт даже со своего места слышал его бешеный ритм.
— Фигово, такая красотка опоздала, — вслух посочувствовал он.
Отчего-то, ему захотелось помочь ей, проводить до дома. Он вообще-то не любитель благородных поступков, но сейчас вдруг накрыло, так что пришлось стоять и уговаривать себя не вмешиваться.
Не то чтобы ему было запрещено помогать людям. Скорее никто не думал о подобной возможности, чтобы сообразить наложить официальное вето. Считалось, что оставшиеся на улице после отбоя являются законной добычей, которой можно безнаказанно поживиться. И желающих получить десерт наберется великое множество, об этом знал каждый из вышестоящего руководства. Шутка ли, вкусить свеженького и не подставиться под удар.
Пока молодой человек размышлял над этим своим нелогичным желанием, прозвучал второй сигнал. Девушка с перепуга споткнулась и упала, а ему в ноздри ударил терпкий запах свежей крови.
— Дерьмо! — ругнулся мужчина. — Пропала окончательно.
Тейт собрал всю волю в кулак, заставляя себя оставаться на месте. Девчонка еле слышно всхлипнула и поднялась. Пошла. Ее сила воли впечатляла. Было видно, что идет с трудом. Но шла же! И молчала! Молодец!
Он незаметно двинулся следом. Ее нога постоянно подворачивалась — похоже растяжение — но малышка с завидным упрямством продвигалась вперед. И чем дальше, тем больше он восхищался ею. Какой характер!
Сирена прогудела последний раз, и фонари погасли, погружая город в кромешную тьму.
Тейт почувствовал их сразу же, как только померк свет. Выползли из-за угла и пошли на запах. Его передернуло. Почему-то не мог позволить им схватить ее. Не мог, и все тут!
Мужчина приблизился к задыхающейся фигурке. Она из последних сил взбиралась на лестницу, а он смотрел, но слишком близко не подходил, боялся испугать еще больше. Лишь вслушивался в хриплое дыхание.
Девушка вскарабкалась на последнюю ступень и принялась колотить в дверь. Несколько мгновений ему казалось, что ей не откроют. Потом послышались шаги, и он осознал, что молит того, кто за дверью, поспешить. Приглушенный шепот:
— Кто?
А затем душераздирающий крик.
— Майя!
Они стояли перед ней и смотрели на законную жертву.
Глава 2
Только что никого не было, а моргнула, стоят. Трое. Перед лестницей. Все в черном, почти не различимые. Сливаются с темнотой. Горло перехватило.
Майя судорожно сглотнула и выдавила:
— Не открывай.
Она сама-то себя не слышала, что уж говорить о сестре. Раздался скрежет отворяемого замка.
Только не это. Она не отдаст ее им! Ни за что не отдаст!
— Таис, не надо, не открывай! — во весь голос возопила Майя, надеясь, что сестра послушается, а сама же вжалась в дверь.
Оно приближалось с сияющими, как изумруды на солнце, глазами. И скалилось. Отвратительно так скалилось, довольно, словно с улыбкой.
«Господи Иисусе Христе, сыне Божие» — слова молитвы сами собой пришли на ум. Бабушка в детстве научила. Девушка ухватилась за них как за соломинку — единственную, хрупенькую соломенку. Только бы побыстрее все закончилось, она кому угодно готова молиться ради этого. Только чтобы быстро и не больно. Майя терпеть не могла боль!
Она зажмурилась, мысленно продолжая: «… молитв ради Пречистыя твоея матери…». И откуда только выплыло? Но как на духу, от начала до конца все проговорила.
ЭТО приблизилось почти вплотную и проворковало:
— Киска. Такая сладкая. Вкусная.
Девушку передернуло.
«Какая к черту, киска! Хочешь жрать, жри быстрее, без предисловий. И желательно до конца, чтобы потом не мучится», — подумала она, а вслух сказала: Иди к черту! — и зажмурилась на мгновенье.
ЭТО расхохоталось.
Открыв глаза, девушка посмотрела на «чудовище». Майя даже не могла понять какого оно пола — мужского или женского. Волосы длинные, лицо размалеванное, благо Тайка свет включила на кухне, хоть что-то разглядеть можно.
Хотя, может лучше и не видеть вовсе. Белоснежные клыки, как два маячка, поблескивающие над нижней губой, внушали ей ужас.
— Характерная.
ОНО растянуло губы в усмешке. Зрелище однако! Устрашающее не то слово. Для надежности Майя еще раз повторила: «Во имя Отца, и Сына, и Святого духа. Аминь». Хотя на кой черт, непонятно. На них это все равно не действовало, разве что в кино.