— Но кто же вы, черт возьми?

— Сударыня, я посланец начальника полиции де Сартина.

По обмякшему виду Полетты Николя понял, что рыба на крючке, и решил слегка ослабить хватку. Он вспомнил, как вместе с мальчишками, своими ровесниками, они бегали на берег маленькой скалистой бухточки в устье Ла Виден, между Камоэлем и Арзалем, где ловили на крючок поднимавшихся по реке лососей. Толстуха Полетта попалась, теперь надо заставить ее выдать сообщников.

— Что вы от меня хотите, сударь?

— Успокойтесь, не кричите, будьте паинькой, мы не желаем вам зла. Вы были со мной милы, и я не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарным. Но давайте поговорим серьезно. Если вы хотите, чтобы я уладил ваши дела, вы должны немедленно встать на сторону людей достойных, то есть тех, кто сильнее, ибо только они могут обеспечить вам гарантии. А в вашем положении гарантиями пренебрегать не следует.

Рыба задергалась и попыталась соскочить с крючка.

— Я ничем не могу вам помочь. Я всего лишь бедная женщина, ставшая жертвой людской злобы. Я всегда жила в согласии с полицией. Сводите ваши счеты между собой.

— О ваших махинациях с Камюзо мы поговорим позже. Пока я хочу знать, почему и как Декарт очутился у вас в пятницу вечером?

— Ничего не знаю.

— И часто он приходил без предупреждения?

— Случалось.

Рыба набралась сил и, описав широкий круг, подумывала, как бы ей сломать удочку. Настало время напомнить ей о крючке.

Часы опекуна отзвонили одиннадцать. Николя вытащил их из кармана и произнес:

— Даю вам три минуты. Если за это время вы не вспомните, причем точно и со всеми подробностями, почему в пятницу вечером к вам явился доктор Декарт и что он тут делал, я забираю вас в Шатле.

— Его пригласил комиссар Ларден.

— Чтобы устроить драку? Не вижу в этом смысла.

— Больше я ничего не знаю.

— Или не считаете нужным говорить?

Полетта, похоже, уперлась. Съежившаяся, с застывшим лицом, она походила на языческих идолов с гравюр его друга Пиньо, грезившего о путешествии в Восточные Индии. Молодой человек решил выдернуть рыбу из воды. Вытащив обрывок письма, найденного в кожаном камзоле на Монфоконе, он помахал им перед глазами Полетты, предусмотрительно зажав его в кулак. Толстуха не должна догадаться, что у него на руках только кусок документа.

— Сударыня, узнаете собственный почерк и собственную подпись?

Откинувшись назад, Полетта испустила пронзительный вопль и в порыве буйства принялась раздирать на себе одежду. В тихой гостиной моментально началось столпотворение. Слетевший с жердочки попугай заметался, натыкаясь на стены и задевая люстру, всякий раз издававшую звонкий хрустальный перезвон. Решив, что ее хозяйку убивают, в комнату с криками влетела девочка-негритянка. Прискакавшая следом обезьяна выскочила на середину и начала крутиться, словно дервиш из Порты. Сохраняя полнейшую невозмутимость, Николя встал, взял из поставца стеклянный графин и, отыскав место, где каменный пол не был прикрыт ковром, с размаху швырнул на него графин. Его неожиданный поступок, сопровождаемый звоном разбитого стекла, привел в чувство всех действующих лиц неожиданного переполоха. Полетта принялась поправлять платье. Попугай сел на украшавшего каминные часы купидона и принялся долбить свечу в подсвечнике. Обезьянка спряталась под юбку своей маленькой хозяйки; негритяночка, обхватив голову руками и широко открыв белозубый рот, замерла. При виде ее лица у Николя промелькнула какая-то робкая мысль, но он не успел ее поймать.

— Все, успокоились, — произнес он. — Девочка, принесите мне, чем писать.

Исполнять приказание первой отправилась обезьяна. Выскочив из-под юбки хозяйки, она галопом унеслась в коридор. Следом за ней чинно удалилась девочка-негритянка.

— Сударыня, вы узнаете это письмо? — вновь спросил Николя, по-прежнему помахивая перед носом хозяйки борделя кончиком зажатой в руке записки.

— Ах, молодой человек, я всего лишь орудие, — запричитала Полетта; ее буйство прекратилось так же внезапно, как и началось. — Ларден попросил меня об услуге, и я не смогла отказать. Требовалось выманить Декарта сюда, и я написала, что у меня для него есть новенькая. Вместе с письмом ему отправили длинный черный плащ и черную шелковую полумаску. И все, слово Полетты. Поверьте, я больше ничего не знаю. В сущности, я женщина честная… конечно, в своем роде. Но я всегда подаю бедным и исповедуюсь на Пасху.

— Так много я от вас не требую. Теперь вы под моим покровительством. Покровительством безвозмездным, так что вы еще выиграете на обмене.

Служанка принесла поднос с бумагой, пером и чернильницей. Написав несколько слов, Николя протянул листок Полетте.

— Если я вам понадоблюсь или если что-нибудь случится и вы захотите мне об этом рассказать, отправьте мне эту записку без подписи.

Взяв бумагу, она прочла: «Лосося вытащили из воды».

— Это значит…

— Для вас — ничего, а для меня многое. И последнее. Пишите: «Признаюсь, что я написала записку господину Декарту, в коей записке я пригласила его прийти в „Коронованный дельфин“ в пятницу, 2 февраля 1761 года…»

Высунув язык, толстуха старательно водила пером по бумаге, выписывая детским почерком слова: «…и сделала это по настойчивой просьбе комиссара Лардена».

— Теперь подписывайтесь… Благодарю вас, сударыня, наша встреча оказалась необычайно плодотворной.

Довольный собой, Николя с чувством выполненного долга вышел на улицу. Он приобрел ценного свидетеля. Основательно продвинулся в расследовании. Сейчас ему казалось, что дело о подпольных игорных домах и дело об исчезновении Лардена можно объединить в одно. Ведь противостояние двух полицейских комиссаров началось из-за махинаций Камюзо. Ларден начал расследование, его заманили в ловушку и стали шантажировать. После беседы с Полеттой образ Лардена в глазах Николя изрядно потускнел.