Генри отрицательно покачал головой. Он никогда не стремился к женщинам-мечтам, до которых не смог бы дотянуться, предпочитая ставить перед собой достижимые цели.

— Ну же, признайтесь, какая женщина вам нравится? — поддевал его Перси.

Генри взял под столом ее руку:

— Астрид.

— Прекрасно, — сказала Бетанн. Она улыбнулась Генри, и он понял, что ее беспокойство улеглось, по крайней мере временно.

День в доме ее родителей постепенно перешел в вечер. Было уже больше десяти часов, когда Генри остановил машину у дома Астрид.

Весь день Генри был просто великолепен.

— Спасибо, — сказала она, невольно расслабившись. Ее голова лежала на подголовнике сиденья, и она только чуть-чуть повернула ее, чтобы посмотреть на него.

— За что?

Он не выключил радио в машине, и оно продолжало играть. Тихо-тихо. Американская группа. Песня «Плати за то, что получаешь». И она вдруг поняла, что человек неизбежно расплачивается за свои поступки, какое бы положение он ни занимал в этом мире. Это была песня о карме. Она чувствовала, что сегодня ее карма не пострадала.

Сегодня она убедилась: Генри действительно таков, каким ей казался. Он очень легко поладил с ее семьей, хотя мог бы дважды и трижды купить их всех, если бы пожелал. Он стал своим, чего никогда нельзя было сказать о Даниеле. Да Даниель никогда и не знакомился с ее семьей, хотя их роман длился больше года.

— За то, что поладили с моими родными.

— Мне понравилась ваша семья. Хотя я не сразу понял, что ваш отец поддразнивал меня, когда говорил, что предпочитает регби футбол.

Астрид улыбнулась:

— Он всегда такой. Но совершенно безвредный.

— Я знаю. Он мне очень понравился. Напомнил моего отчима.

— Чем именно?

— Тем, как он ведет себя с вами и вашей сестрой. Как любит вашу маму. Сразу видно — семья очень много значит для Спенсера. И для Гордона тоже.

— В самом деле? Я ему это скажу. Он будет очень доволен.

— А на стадион он больше не ходит из-за инвалидного кресла? — спросил Генри.

— Да. Ему трудно двигаться в кресле по трибунам. А до наших мест непросто бывает добраться.

Они пару раз пытались съездить на стадион, но это оказалось безумно тяжело. И отец начинал сердиться на самого себя за то, что превратился в беспомощную развалину.

— У меня есть ложа на стадионе. Как думаете, ваши родные согласились бы приехать туда на матч?

— Конечно, — сказала она. — А вы действительно могли бы их пригласить? Такие ложи обычно используют для представительских целей.

— Я использую свою ложу как хочу, — сказал Генри. — Я хозяин.

— Вам нравится это повторять, правда?

— Да. Я — лидер.

— Всегда?

— Да. За исключением своих первых игр, я всегда владел обстановкой. Всегда хотел знать, что каждый находится там, где ему должно быть.

Это у него получалось. Она подозревала, что именно из-за его внешнего дружелюбия многие не могли разглядеть стальное ядро у него внутри. Очень незаметно он направлял события и людей туда, куда ему хотелось.

И ее тоже?

Астрид сказала себе, она — единственная женщина, которая видит, что за человек скрывается под маской, освещенной прожекторами шоу Четвертого канала. Но она не была вполне уверена.

Она быстро поняла — Генри очень умело отворачивает прожектора от своего истинного «я». У него, как и у нее, были секреты, которыми он не делился.

— Пригласите меня наверх, — сказал он.

— Я думала об этом.

— Прекрасно. — Он выскочил из машины, обежал ее и распахнул перед ней дверцу. Это было старомодно, но это был знак уважения.

— Я еще не пригласила вас наверх, — сказала Астрид.

Когда он протянул руку, чтобы помочь ей выйти из машины, она почувствовала себя гораздо свободнее.

— Знаю. Но вы собираетесь это сделать.

В ответ она рассмеялась. Он умел найти подход к кому угодно. Сегодня она видела, как легко он очаровал ее отца-таксиста, ее сестру-юриста, ее деверя.

— Дайте мне слово, что это на самом деле.

Он удивленно на нее посмотрел:

— Что вы имеете в виду?

Астрид глубоко вздохнула. Она просто истосковалась? Или придумала для себя, что он — тот человек, которым она хотела бы, чтобы он был?

Или начинала его понимать?

— Не делаете вид, что вы — тот человек, каким бы я хотела, чтобы вы оказались?