— Видел, какие у нас тут девки? — спросил он.

— Не видел.

— Как так?

— Серж, он еще в столовой не был, — заблеял мальчишка с кровати у окна.

— А-а, — протянул Серж, — ну, сейчас пойдем на ужин, выберешь себе.

Он сказал так, словно речь шла о выборе игрушки. В ответ на мой недоумевающий взгляд он простодушно пояснил:

— Девок у нас в два раза больше, чем пацанов, работаем помногу, каждый самец на счету.

Я расхохотался.

— Да ты веселый, это хорошо, — заключил Сергей.

— На ужин, мужичье, на ужин, — заверещала медсестра.

Мужичье от тринадцати до шестнадцати засуетилось, потянулось в столовую.

— Пойдем, — Сергей заботливо подтолкнул меня вперед.

Столовая была небольшая, но уютная. За каждым столикам сидели четыре едока.

— О, новенький, — раздался тонкий девичий голосок.

— Принимайте пополнение, его зовут Дима, — сказал Сергей.

— К нам, к нам, — послышалось от дальнего столика.

— Топай туда, раз зовут, и не робей, — благословил меня Сергей.

И я пошел, чувствуя, как десятки глаз рассматривают меня, оценивают.

— Садись к нам, Димочка, — на меня смотрели две красивые девочки.

С ними сидел мальчишка моих лет, и одно место было свободно.

Его я и занял и наконец осмотрелся.

Пацанов, и правда, было меньше, но не в два раза. Для полного счета не хватало, как мне показалось, двоих. Моих соседок звали Марина и Катя, мальчишку звали Славиком. Дежурные из числа пациентов разнесли ужин, и трапеза началась.

Мы быстро разговорились. Выяснили, кто откуда.

— Телевизор придешь смотреть? — спросила Марина.

— Приду, — ответил я, и сердце почему-то тревожно забилось.

— Одеяло не забудь, — сказала Катя.

— Зачем? — наивно спросил я.

— Ну, там обычно холодно, — протянула Марина, обкусывая куриную ножку.

— Да, да, чтоб согреться, — поддакнула ей Катя.

— А вы уже давно здесь? — спросил я, чтоб как-то поддержать разговор.

— Я неделю, Катя — две, а вот Славик, сколько ты здесь, Славик?

— Вечность, — ответил Славик.

— Вот, Славик тут вечность, господи, сколько лет прожила эта курица?

— Наверное, тоже вечность, — пошутил я.

Девочки рассмеялись, а Славик надулся, похоже, обиделся.

Поужинали быстро. Из столовой я шел рядом с Мариной.

— Смотри не забудь, приходи в красный уголок, — шепнула Марина.

Я радостно кивнул ей.

В палате началась раздача уколов и лекарств. Медсестра молоденькая, но нас она нисколько не стеснялась. Раз-два и готов. Кому под лопатку, кому в зад.

Выяснилось, что среди нас есть такие, кому уже сидеть больно. Во как.

За окном стемнело. Сергей взглянул на часы. Во всей палате часы были только у него и у меня.

— Пора, братва, — сказал он тихо и стал снимать со своей кровати одеяло.

Братва молча последовала его примеру. Я тоже аккуратно снял одеяло, скрутил скаткой, получилось совсем как у солдат в кино.

Красный уголок — это отдельная комната в конце нашего этажа.

К моему большому удивлению, в ней были не традиционные деревянные кресла, а несколько мягких диванов, по-моему, штук пять, сейчас уже не помню, еще были три кресла, но каких! Это были старинные глубокие кожаные кресла, в них можно было утонуть. Кресла стояли позади диванов.

У стены стоял стол, на нем был установлен большой телевизор. Он был включен.

Рассаживались так, словно билеты были куплены заранее. Сергей с красивой брюнеткой — губки бантиком, уселись вдвоем в кресло позади всех, остальные два кресла заняли еще две парочки. На диваны усаживались по четыре человека.

Одно соблюдалось строго. Среди каждой четверки было две девочки и два пацана.

Я сел на диван, почти у самой стены, рядом со мной сели Марина, Катя и Славик.

— Туши свет, Гусь, — негромко произнес Сергей.

Тот самый паренек, который шестерил перед Сергеем в палате, рванулся к выключателю и выключил свет.

Я держал перед собой одеяло, не зная, что с ним делать, в помещении было довольно тепло, лето все же. Возле меня сидела и была слегка прижата ко мне Марина, я пытался смотреть на экран, но глаза мои невольно скашивались вниз, и я видел перед собой ее коленки, наполовину прикрытые коротким больничным халатом голые бедра, ее плечо, ее бок — все это волновало меня, и я почувствовал, как меня охватывает сладостное любовное томление.