Шрифт:
— Ах, мерзавцы, ах, негодяи! — визгливый его голосок срывается на высоких нотах. — Так подвести, так опозорить всю нашу организацию! Я им доверял — опытные люди, как же иначе работать?
— Бескорыстно доверяли? — спрашивает Василевский.
— Что вы имеете в виду? — поворачивается к нему Будкевич, и глаза его наливаются кровью. — Да как вы смеете подозревать меня в этом грязном деле? Я работник республиканской номенклатуры, я... я... Я весь отдаюсь работе, я не вылезаю из служебных командировок, чтобы обеспечить город всем, всем...
— Почитайте вот это, — и Василевский дает директору конторы «Гастроном» протокол допроса Сахно, подчиненного Будкевичу.
«Начальник у нас строгий, — читает Будкевич, — он любит точность и дисциплину. Деньги ему мы приносим своевременно и никаких расписок не берем. К чему такие формальности? Главное — сумма. Ну а когда узнаем о командировке, то уж здесь будь начеку».
— Это ложь! — завизжал Будкевич. — Шантаж и грязная клевета! И неспроста льется грязь на руководителя. Я этого так не оставлю! Я пойду в обком, в народный контроль. Преступники клевещут на областного работника, а советский юрист, следователь, потворствует им в этом! Я буду жаловаться на вас!
— Подождите, успеете пожаловаться, — говорит Василевский, — разрешите уж, я познакомлю вас и еще кое с какими документами.
Игорь Ильич положил перед Будкевичем фотографию. На ней был запечатлен трогательный момент прощания Абрама Ронина со своим обожаемым директором, отбывающим в командировку в солнечную Молдавию. Только на прощание Ронин подает Будкевичу не пустую руку, а какой-то конверт.
— Фальшивка! — визжит Будкевич.
— А вот обвиняемый Ронин, — следователь кладет на стол протокол допроса, — показывает, что в этом конверте он передал вам две тысячи шестьсот рублей на мелкие непредвиденные расходы.
— Ложь! Это надо доказать.
— Можно и доказать, — спокойно отвечает следователь. — Скажите, Будкевич, почему ваш личный автомобиль «Волга» за № 55-41 вы держите не в Днепропетровске, а в Кишиневе?
— Позвольте...
— Нет, это вы позвольте! И содержите на постоянном окладе шофера. Вот справка Госавтоинспекции Молдавской ССР. Вот показания гражданина Тукула, вашего личного шафера. Вот показания некой гражданки Лидии Семеновой, у которой вы останавливаетесь в Кишиневе по адресу: Фруктовая, 48. Зачитать?
— Не надо...
Будкевич, или, как его называли апельсиновое короли, «папа», подобрал и содержал на материально ответственных должностях людей, ранее судимых за хищение социалистической собственности, — Притыцкого, Зарецкого, Сахно. За это они щедро оплачивали заботу «папы», выдавая ему на «содержание» ежемесячно по пятьсот рублей, не считая щедрых субсидий при выездах «папы» в командировки.
...Вся апельсиновая группа на скамье подсудимых. Хищники присвоили более полумиллиона рублей государственных средств. Благодаря упорному, напряженному труду И. И. Василевского и его товарищей причиненный государству ущерб полностью возмещен.
Выездная сессия Верховного суда Украинской ССР, рассматривая это дело, признала вину всех подсудимых в хищении государственных средств в крупных размерах полностью доказанной и, учитывая особую опасность совершенного преступления, приговорила Маевского С. Я., Зарецкого Л. Н. и Сахно Л. Е. к высшей мере наказания с конфискацией всех изъятых денег, ценностей и имущества. Их соучастников: Будкевича Л. Е., Притыцкого И. П., Иванова С. Ш., Атаманчука В. С. — к 15 годам лишения свободы каждого, остальных — к длительным срокам лишения свободы с конфискацией имущества...
Поздно вечером Игорь Василевский и его молодые коллеги — чернявый Дима и почти рыжий Сергей возвращались с процесса.
— Зайдем, — предложил Игорь, когда они проходили мимо «Гастронома», — по стаканчику томатного?
В магазине Дима купил каждому по апельсину.
— Угощайтесь.
— А они не ворованные? — спросил Сергей.
— Ешьте, Ватсон, — сказал Игорь, — теперь уже нет.
— Мы — наоборот, — заметил Сергей. — Он Ватсон.
— Тем более.
НАЗАД, К ОБЕЗЬЯНЕ
Главный врач психоневрологического диспансера Вера Николаевна Острожина проводила производственную пятиминутку. Но сегодня на нее были приглашены не врачи и не фельдшера. Вера Николаевна вызвала к себе руководителей лечебно-трудовых мастерских. Главный врач была недовольна работой подведомственного ей учреждения, а ее подчиненные, как ей казалось, никак не могли понять простых истин.