Соответствующими объявлениями пестрели и другие утренние газеты, которые могли составить конкуренцию "Борцу за свободу". Шеф продвинутой "Новой родины" негодовал по поводу того, что смерть столь известного общественного деятеля не нашла отражения в передовице, и поручил составление некролога своему спортивному редактору. Этот бывалый репортер перерыл столь же основательно, сколь и безуспешно, все картотеки, провел всевозможные исследования, которые, однако, помогли ему составить лишь смутное представление о бессмертном Якове Заголовке, так что в конце концов он довольствовался только общим некрологом, соответствующим предпринятым изысканиям:

"Яков (Янкеле) Заголовок, принадлежащий к поколению первых поселенцев, внезапно скончался во время посещения Соединенных Штатов, где и нашел последний приют на одном из районных кладбищ. Заголовок, боец Хаганы первого призыва, занимал различные должности в рабочем движении. Уже в начальной еврейской школе в Минске (Россия), которую он окончил с большим успехом, он был признан лидером среди учащихся и основал там тайную сионистскую молодежную группу. Приблизительно в начале века "Янкеле" вместе с семьей прибывает в Страну и едет в качестве киббуцника в Галилею, где становится основателем тогдашних отрядов самообороны. Позднее он выполняет различные функции в государственном аппарате, в том числе и секретные задания за границей. После столь успешной и яркой общественной биографии он возвращается к частной жизни и посвящает себя проблемам рабочих организаций. До самой своей смерти он состоял одним из руководителей местного профсоюза".

Отечество воздает известность и почести своим именитым мужам, только когда они умирают. Так было и в этом случае. На траурной церемонии, посвященной Якову Заголовку, министр образования назвал его "могучим мечтателем, первопроходцем наших дорог, человеком из народа и для народа".

Когда мужской хор из Гиват-Бренера грянул в завершение "Любовь к Сиону" Черняховского, послышались сдавленные рыдания.

Вскоре после этого вновь построенное здание профсоюзного объединения получило название "Яков-Заголовок-центр", и поскольку дальнейшие изыскания не обнаружили никого из живущих родственников Заголовка, символический ключ от него вместо вдовы вручили губернатору Тель-Авива. В большом фойе под портретом покойного возлежала куча венков от общественных организаций.

Сама картина была работой известного живописца Бар-Хонига. В качестве оригинала ему было выдано групповое фото 35-летней давности из архива службы Совета профсоюзов, на которой Яков Заголовок стоял в последнем ряду наполовину закрытый другими, вследствие чего мог быть идентифицирован лишь несколькими ветеранами рабочего движения. Особенно впечатляющим старые свидетели находили то, сколь поразительно похожей была изображенная Бар-Хонигом улыбка "нашего Янкеле".

Одному из ведущих издательств было поручено выпустить собрание сочинений Якова Заголовка, и его редакторы в кропотливой, тяжелой работе выискивали материал в переплетах старых, пожелтевших газет; иногда статьи были анонимные, но неповторимый, захватывающий стиль изложения неопровержимо свидетельствовал об авторстве Я.Заголовка.

Вскоре, однако, произошло событие, от которого полная и всеобщая посмертная слава Якова Заголовка едва не померкла. Когда улица, на которой находилась редакция "Борца за свободу", по всеобщему пожеланию была переименована в "бульвар Якова Заголовка", выступил г-н Гринбуттер и в своей передовице рассказал о происхождении легенды о Заголовке. Однако против этой дерзкой исторической фальсификации поднялась буря протестов. На празднике открытия "Гимназии Якова Заголовка" спикер правительства дал разъяснения на этот счет: "Якова Заголовка в течение всей его жизни пытались подвергнуть диффамации, и известно немало фокусников, которые стремятся манипулировать в этих целях общественным мнением, в том числе и после его смерти. Однако мы, как и все честные люди, горой стоим за Якова Заголовка".

Г-н Гринбуттер, сидевший среди приглашенных гостей, ответил на эту отчаянную персональную атаку лишь одной репликой; это смешно, выкрикнул он, обожествлять результат опечатки. После чего был двумя блюстителями порядка силой выдворен из зала и помещен в больничный приют, где впал в еще большую хандру, поскольку больница также носила имя Якова Заголовка. Однажды ночью с ним на этой почве приключился такой нервный припадок, что его перевели в отделение для буйно-помешанных. Там, под неусыпным наблюдением психиатров состояние г-на Гринбуттера стало постепенно улучшаться. Он начал привыкать к сложившимся обстоятельствам, и через некоторое время был выписан как излечившийся.

В качестве признания его долголетней журналистской службы на следующий год он получил Премию Якова Заголовка по публицистике.

Шульц остановил меня на углу улицы Арлазорова:

"Возьмете меня с собой? — спросил он. — Мне срочно нужно на почту…".

Я разрешил ему сесть в машину. Шульц был очень взволнован. Я поинтересовался, что стряслось.

"И не спрашивайте! Мой шурин выслал мне из Германии атомную бомбу".

"Что?!"

"Да, это ужасно, не так ли? Я как раз в одном журнале прочитал, что в Германии проведено исследование и доказано, что сейчас каждый может достаточно просто и недорого изготовить атомное оружие. Но зачем же это пересылать по почте?".

"Действительно, странно, должен сказать".

"И тем не менее, маленький человек действительно может позволить себе большую бомбу. Вот, вы посмотрите, что пишет мой шурин: "Р.S.
– пишет тут Фридрих, — У меня есть для тебя маленький сюрприз. Сегодня авиапочтой тебе отправляется атомная бомба. Всего наилучшего".