– Правильно, – согласилась Дубровина, – так все и сделаем.

Кирилл и Эльдар переглянулись, улыбнувшись. Кажется, их строгий руководитель понял, что речь может идти о ее собственной карьере.

На следующий день подробная аналитическая записка с анализом ситуации вокруг указа Ельцина была передана руководителю президентской администрации. И уже через полчаса он вызвал к себе Дубровину. Она вернулась в ужасном состоянии. Все лицо было покрыто красными пятнами, руки дрожали, по глазам была размазана тушь. Мужчины молчали, понимая ее состояние. Когда зазвонил ее телефон, она не смогла поднять трубку, рука у нее дрожала. В конце концов она разрыдалась.

Тулупов поднялся, налил ей воды, протянул стакан.

– Успокойтесь, Элина Никифоровна, не нужно так волноваться.

– Он накричал на меня, как на девчонку, – всхлипнула Дубровина, – говорил, что мы все не имеем права работать в администрации президента с такими взглядами. Обещал уволить всех четверых.

– Нужно было объяснить ему, что наше мнение не может кардинально расходиться с возможным решением Комитета конституционного надзора, – напомнил Тулупов.

– Я ему говорила. – Она залпом выпила воду и поставила пустой стакан на стол. – Но он не хотел меня слушать. Сказал, что не потерпит у себя ренегатов и предателей, и приказал дать другое заключение, в котором мы должны обосновать незаконность указа Бориса Николаевича. И добавить туда вторую часть нашей записки о политическом противостоянии и провокационных действиях российских властей.

– Успокойтесь, – снова посоветовал Тулупов, – мы все сделали правильно. Завтра, если появится заключение комитета, мы всегда можем показать нашу первую записку. А если будет другое решение, мы предъявим наш второй документ. Так будет правильно.

Кирилл громко выражал свое возмущение. Эльдар молчал. Он не предполагал, что в администрации президента, на самом олимпе власти, возможны такие скандалы.

На следующий день Элина Никифоровна предложила ему просмотреть документы, подготовленные к приезду в Москву президента США, по которым тоже необходимо было выдать правовое обоснование. В материалах уже были подробные справки юридического отдела Кабинета министров, различных служб и ведомств Министерства обороны СССР и заключение министерства иностранных дел СССР.

Эльдар читал и строго секретные документы с возражениями по новому договору, которые обосновывал военный советник президента маршал Ахромеев. Он справедливо указывал на имеющийся ракетный потенциал Великобритании и Франции, направленный прежде всего против Советского Союза, а также на ряд неточностей в подсчетах истинных потенциалов обеих сверхдержав. Ведь ракеты и самолеты малого и среднего радиуса действий не могли долететь из Советского Союза до Америки, тогда как подобные ракеты могли достать территорию Советского Союза с многочисленных баз НАТО, находившихся в Западной Европе. При этом Ахромеев особо указывал, что все договоры по СНВ должны быть увязаны с договорами по противоракетной обороне, иначе невозможно подлинное сокращение ядерных ракет. Ахромеев писал, что по крылатым ракетам морского базирования американцы имеют большое преимущество, и необходимо рассматривать сокращение этого вида вооружений в рамках договора об СНВ. Однако Генеральный штаб согласился рассматривать вопрос об этих ракетах вне договора СНВ. В документе указывалось, что дальность подобных ракет была до двух тысяч шестисот километров, а высота – до пятидесяти метров.

Он читал эти документы, недоумевая, как вообще они могли попасть в их отдел, настолько все было секретно. И только через некоторое время понял: все данные по этим ракетам были известны обеим сторонам и опубликованы в американской прессе, поэтому уже не являлись секретом ни для кого в мире, кроме советских людей. Однако с правовой точки зрения все было сделано почти идеально, сказывался опыт многочисленных переговорщиков и крючкотворов с обеих сторон. По каждому пункту, по каждому разделу, по каждому слову, переведенному на оба языка, стороны договаривались очень тщательно, вникая в любые детали.

Дубровина приказала ему отнести документы в 19-й кабинет, где сидел маршал Ахромеев. Эльдар забрал документы и вышел из комнаты. Поднялся на другой этаж и нашел 19-й кабинет. В приемной сидел офицер, очевидно, работавший вместе с маршалом в качестве его адъютанта или помощника. Он доложил Ахромееву о появлении гостя, и тот пригласил Сафарова к себе.

Эльдар вошел в небольшой кабинет. Ахромеев оказался мужчиной среднего роста, в штатском он выглядел как-то странно. Пожав руку гостю, забрал документы, предложил гостю сесть. Просмотрел заключение юристов и улыбнулся:

– Считаете, что все правильно?

– Так точно, товарищ маршал. – Эльдару было немного не по себе, он впервые в жизни разговаривал с Маршалом Советского Союза.

– Я здесь всего лишь советник президента, – напомнил Ахромеев, – и, как видите, иногда хожу даже в штатском. Поэтому не нужно ко мне так обращаться. И не вставайте, пожалуйста. Вы сами откуда родом?

– Из Баку.

– Я у вас бывал. Прекрасный город, и такие гостеприимные люди. Как у вас сейчас там?

– Сложно, – честно ответил Сафаров.

– Сейчас везде сложно, – согласился Ахромеев. – А где вы раньше работали? Вы такой молодой и уже работаете в администрации президента.

– В прокуратуре, – ответил Эльдар, – а потом в административном отделе нашего ЦК. В конце прошлого года меня перевели на работу в административный отдел ЦК КПСС, а несколько дней назад сюда.

– Значит, вы стремительно делаете успешную карьеру, – кивнул маршал. – Сколько вам лет?

– Тридцать два.

– Прекрасный возраст. Это ваш отдел готовил юридическую экспертизу документов?