– Если уже не потеряли, – вставил Шенин.

– Пока еще нет, – начал краснеть Павлов, – но можем потерять ее в ближайшие дни. Мы послали подробную справку Михаилу Сергеевичу. Надо действовать.

– Давайте ваши предложения, – подал голос Крючков. Он прекрасно знал, что именно хочет сказать Павлов.

– Чрезвычайное экономическое положение – это единственное, что нас сейчас может спасти, – ответил Павлов. – Несколько часов назад мы закончили заседание Президиума Кабинета министров. И практически все присутствующие в один голос указывали, что этот Союзный договор разрушит нашу страну. Сегодня семнадцатое августа, значит, через три дня мы будем жить уже в другой стране, в которой будет пятнадцать руководителей государств и чисто номинальный Центр. Мы серьезно обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что подписывать такой Союзный договор просто невозможно.

– Его готовили в качестве компромисса для руководителей республик, – напомнил Бакланов, – но, очевидно, компромисс зашел слишком далеко.

– Мы разрушим государство, – упрямо повторил Павлов. – Необходимо приостановить договор и немедленно ввести чрезвычайное положение.

– Нужно согласие президента, – сказал Бакланов.

– Правильно, – согласился Язов. – Надо позвонить Михаилу Сергеевичу.

– Такие вопросы нельзя обсуждать по телефону, – возразил Шенин. – Я думаю, что будет правильно, если завтра к нему полетят несколько человек, которые попытаются объяснить ситуацию.

– Кто полетит? – спросил Язов.

– Я готов лететь, если нужно, – ответил Шенин. – Мы посоветовались и решили, что со мной должен полететь Болдин. Как руководитель администрации президента и самый близкий ему человек. Но все документы по введению чрезвычайного положения уже давно готовы в администрации президента.

– Чрезвычайное экономическое положение невозможно просто так ввести, – сказал Крючков, – его опять никто не будет выполнять. Республики начнут саботировать ваши решения, и вы снова ничего не сможете сделать. Речь должна идти только о введении чрезвычайного положения по всей стране. Не экономического, а политического.

– То есть военного, – уточнил Шенин.

– Да, – ответил Крючков, – если хотите.

– Согласен, – быстро сказал Павлов, – если речь идет о спасении нашего государства. Иного пути я просто не вижу.

– Согласен, – кивнул Бакланов, – так будет правильно. Мы готовили документы с учетом именно этого фактора. Не просто экономическое, а вообще чрезвычайное положение, чтобы остановить все конфликты, прекратить кровопролитие, утвердить верховенство советских законов над всеми остальными. И навести порядок в стране.

– Согласен, – сказал Шенин. – Его нужно было вводить еще в прошлом году, мы бы тогда избежали стольких потерь.

Все посмотрели на Язова. Он смутился и пробормотал:

– Я не знаю, мы военные люди, и нам нужен конкретный приказ. Если будет такое решение, мы готовы его выполнять.

– Тогда, может, вам отправиться вместе с нами к Михаилу Сергеевичу? – предложил Шенин.

Язов угрюмо пожал плечами. Он не знал, как ему реагировать, и не хотел лететь к Горбачеву. Он все еще помнил, как за несколько минут сняли с должности министра обороны маршала Соколова, когда над Красной площадью появился самолетик Руста.

– Пусть поедет Ахромеев или Варенников, – неожиданно предложил Бакланов, видя некоторое замешательство министра обороны, – чтобы не беспокоить Дмитрия Тимофеевича. Раз мы решили, что нужно привлекать армию к этому процессу. Я сам тоже полечу.

– Тогда лучше Варенников, – поддержал его Крючков, – он умеет говорить с Михаилом Сергеевичем. И он – член Центрального комитета.

Все согласно закивали. Решение было принято.

– Как только Михаил Сергеевич подпишет все документы, мы можем объявить о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению, – сказал Бакланов. – И учтите, что нам нужно обязательно вызвать в Москву Бориса Карловича Пуго. В его ведомстве служат почти полтора миллиона вооруженных людей.

– Обязательно, – согласился Крючков. – Я его найду, а вы поговорите с Янаевым. Нужно создать временный комитет под его руководством, пока мы будем решать оперативные вопросы.

– Правильно, – высказался Язов. Ему было так гораздо удобнее. В конце концов, пусть действительно летит Варенников. А он останется в Москве и будет ждать указаний президента страны. Или вице-президента.

– Нужно еще раз объяснить ситуацию Михаилу Сергеевичу, – подчеркнул Бакланов, – подробно рассказать о заседании Секретариата ЦК КПСС, о сегодняшнем заседании Президиума Кабинета министров. Если нет другого выхода, нужно вводить чрезвычайное положение на всей территории страны. Я думаю, что он тоже понимает безальтернативность такого варианта.

– Когда вы сможете отдать приказ? – жестко спросил Крючков у Язова. – Сколько вам нужно времени, чтобы подготовиться?

– Мы военные люди, – ответил Язов, – нам достаточно только приказа. Утром я соберу командующих.

На этом совещание закончилось. Крючков приехал к себе на работу. На столе лежали материалы аналитиков, подготовленные специально для председателя КГБ. Он знал эти материалы почти наизусть. Здесь предусматривались два варианта развития событий. В случае массового неповиновения чрезвычайному положению, введенному в стране, мог произойти резкий крен вправо. При этом указывалось, что могут начаться акции против коммунистов и им сочувствующих, распад страны и признание независимости прибалтийских республик. В случае успешного введения чрезвычайного положения в срок от двух недель до двух месяцев мог произойти существенный поворот влево. В этом случае со своего поста будет смещен не только президент СССР, но и все, кто проводил перестройку в последние пять-шесть лет. Крючкову больше нравился второй вариант, поэтому он попросил подготовить еще одну аналитическую справку о возможном сопротивлении чрезвычайному положению. Аналитики КГБ указали, что в прибалтийских республиках и в Грузии возможна резко отрицательная реакция на подобные акты, однако никаких военных столкновений и массового неповиновения быть не могло. Прибалтийские республики с их территориальными органами правопорядка не смогут противостоять мощи Советской армии, организованным частям КГБ и МВД СССР.