— И еще волк! — подсказала бабушка Мерси. — Расскажи ему о волке.

Мне не хотелось, чтобы они рассказывали об этом животном. Я сам его видел. Хотя вряд ли это был тот же самый пес. Собаки или даже волки не живут так долго.

— У них в доме жил волк. Сайлас держал его вместо домашней собаки.

— Бедные дети, — покачав головой, произнесла бабушка Мерси. — Они жили то с Сайласом, то с матерью. Отец обращался с ними как со скотиной. Он бил их все время и не выпускал из дома. Он даже не позволял им ходить в школу.

— Так вот почему Мэкон Равенвуд никогда не покидает свой дом, — догадался я.

Бабушка Мерси отмахнулась от моих слов, будто это была самая глупая фраза, которую она когда-либо слышала.

— Он довольно часто приезжает в город. Я сотни раз встречала его по вечерам у здания ДАР.

Как же, как же! Она встречала его у здания ДАР!

С Сестрами это происходило постоянно. Какое-то время они сохраняли контакт с реальностью, но потом отправлялись в плавание по волнам фантазий. Я точно знал, что никто из горожан не видел Мэкона Равенвуда.

И мне как-то не верилось, что он захаживал к Дочерям американской революции в надежде полюбоваться на их раскрашенные чипсы или чтобы поболтать с миссис Линкольн.

Бабушка Грейс поднесла медальон ближе к лампе и присмотрелась к нему более внимательно.

— Могу сказать вам кое-что еще! Этот платок принадлежал Салли Трюдо. Ее часто называли Салли Пророчицей. По рассказам знающих людей, она могла видеть будущее.

— Она гадала по картам Таро? — спросил я.

— А разве есть другие карты?

— Да, игральные, — ответила бабушка Мерси. — Географические карты, медицинские и эти... Кредитные карточки!

Мне снова пришлось вмешаться в ход беседы.

— А как вы узнали, что платок принадлежал той пророчице?

— Здесь на краешке вышиты ее инициалы. Видишь? А это ее знак.

Она указала на крохотную птицу, вышитую под тремя буквами.

— Ее знак?

Мне ответила Тельма:

— Гадалки часто используют такие знаки. Они помечают ими свои колоды, чтобы никто другой не мог подменить карты. Гадалка только тогда хороша, когда имеет свою меченую колоду. Уж я-то знаю!

Она плюнула, со снайперской точностью попав в небольшую урну, стоявшую в углу комнаты.

— Трюдо, — задумчиво произнес я. — Насколько мне помнится, это фамилия Эммы. Та пророчица была ее родственницей?

— Ну да. Она была ее прапрабабкой.

— А инициалы? И. К. У. и Ж. К. Д.? Вам что-нибудь о них известно?

Конечно, я палил наугад. Кстати, трудно было припомнить, когда в последний раз период ясного сознания длился у Сестер так долго.

— Итан Уот! — возмутилась бабушка Грейс. — Ты насмехаешься над старыми женщинами?

— Нет, мэм. Клянусь!

— И. К. У. Итан Картер Уот. Он был твоим прапрадедушкой. Или прапрапрадедушкой.

— Тебе, сестричка, никогда не давалась арифметика, — прокомментировала бабушка Пруденс.

— В любом случае, он был братом твоего прапрапрапрадедушки Эллиса, — констатировала бабушка Грейс.

— Брата Эллиса Уота звали Лоусон, а не Итан, — возразил я ей — В его честь мне дали среднее имя.

— Эллис Уот имел двух братьев: Итана и Лоусона. Тебя назвали в честь их обоих. Итан Лоусон Уот.

Я представил себе наше фамильное древо, которое видел тысячу раз. Если южанин и знает что-то хорошо, так это свое семейное древо. В нашей столовой висел лист бумаги в рамке, и там не было никакого Итана Картера Уота. Я, похоже, переоценил ясность сознания моей столетней бабушки Грейс. Наверное, вид у меня был настолько скептическим, что бабушка Пру поднялась с кресла.

— В моей генеалогической книге имеется фамильное древо Уотов. Я веду хронику наследия всех Сестер Конфедерации.

Сестры Конфедерации были младшими кузинами ДАР — таким же ужасным сообществом вышивальщиц, хранительниц пережитков времен Гражданской войны. В наши дни члены СК проводили свободное время, выискивая свои исторические корни по старым документам и телесериалам типа «Синих и серых».

— Вот она.

Бабушка Пру вернулась к кухонному столу, неся в руках огромный альбом в кожаном переплете. На желтых страницах из наклеенных уголков торчали потускневшие фотографии. Старушка начала листать страницы, роняя на пол закладки и старые газетные вырезки.

— Вы только взгляните! — вскричала Пру, показывая нам потрескавшийся снимок. — Бартон Фри! Мой третий муж! Самый красивый из всех моих муженьков!

— Пруденс Джейн, не отвлекайся, — обиженным топом произнесла бабушка Грейс. — Этот мальчик проверяет нашу память.