Никто не смел подзывать меня, точно собаку. Я в ярости обернулся, полный решимости опрокинуть на свистевшего типа всю порцию напитка. Но оказалось, что мной заинтересовалась какая-то девчонка в идиотском прикиде.

Хуже того, мы были знакомы.

— Какого черта ты тут ошиваешься? — выпалила она на чистейшем английском.

Я оторопело глядел на эту девицу с голубыми косичками. На ней была футболка с надписью «Джой дивижн», ухмылялась она бесстыже.

В нормальных обстоятельствах я даже не снизошел бы до ответа, однако сейчас чувствовал себя таким потерянным в этом ночном поезде, что любой вариант выглядел для меня предпочтительнее одиночества.

— Здесь свободно? — Я указал на стул напротив.

Прежде чем дать развернутый ответ, девчонка выдула шар голубой жвачки.

— Нет, естественно. Стул придвинут к моему столику, так что он занят.

— Очень остроумно.

— Но если ты хочешь подсесть к моему столу, то я открыта для переговоров. Кстати, что это там у тебя в стакане?

— Двойной виски.

— И я хочу такой же.

Сначала я внимательно ее оглядел. Передо мной сидела то ли безбашенная малолетка, то ли худышка-студентка, которой нравился образ безбашенной малолетки.

Я спросил прямо:

— Сколько тебе лет?

— Достаточно, чтобы делать все, что пожелаю.

Я развернулся — с меня было довольно дерзостей этой синевласки.

Девчонка увидела, что я ухожу, и решила слегка сбавить обороты:

— Не будь таким обидчивым, мужик! Я ведь могу и вежливо попросить. Не угостишь ли двойным виски?

Я глубоко вздохнул, затем протянул ей свой стакан и снова направился к стойке. Пока я просил официанта с лицом мертвеца повторить заказ, поезд остановился. Через несколько секунд в вагон вошли два офицера-пограничника, началась проверка документов.

«Провалиться мне на месте, — подумал я, оглянувшись на свою юную подружку со стаканом в руке; один из пограничников направился прямо к ней и уже требовал паспорт. — Ну вот, сейчас начнется потеха, в итоге меня высадят из поезда за развращение малолетних».

Офицер внимательно изучал паспорт, несколько раз переводил взгляд на его владелицу — та преспокойно потягивала свой напиток. Как я понял, девушка оказалась совершеннолетней, поскольку пограничник возвратил ей документ и больше вопросов не задавал.

Я предъявил паспорт, к глубокому своему облегчению понял, что, вероятно, не успел угодить в списки Интерпола, и подсел к необычной приятельнице. Она неожиданно развеселилась.

— Меня зовут Лорелея. Для друзей — Лора. А тебя?

— Хавьер.

— Чин-чин! — насмешливо воскликнула девушка, чокнувшись со мной.

— Что ты позабыла в Будапеште? — спросил я, чуть успокоившись после второго глотка. — Разве в понедельник ты не работаешь в музее?

Лорелея мотнула головой и снова отхлебнула из стакана. Я подумал, что сейчас она в свой черед спросит о цели моего путешествия, но девушка просто глядела на меня и жевала жвачку.

Я поинтересовался еще раз:

— Все-таки скажи: какие у тебя дела в Будапеште?

— Переговоры.

— Какие?..

Краешком глаза я подметил, что одна пожилая парочка взирала на нас с неодобрением. Я понял, что настало время прекращать этот нелепый разговор и убираться из ресторана, поэтому кивнул на прощание и отправился в свое купе.

Я был уже у дверей, когда услышал за спиной быстрые осторожные шаги. Резко развернувшись, я столкнулся нос к носу с голубоволосой девчонкой, которая смотрела на меня как-то очень пристально и странно.

Мной овладел необъяснимый ужас. Что-то в этой Лорелее было совсем неправильно.

— Слушай, парень, ты не можешь отбросить меня вот так, будто старую ветошь. Ты мой единственный друг в этом поезде. Давай бахнем еще виски?

— Ни в коем случае. Ложись спать, мать твою, и немедленно.

— Не хочется.

— А это уже не моя проблема, — отрезал я.

— Да нет, твоя, потому что, если ты меня прогонишь, я подниму такой визг, что разбужу весь вагон. Я скажу, что ты меня лапал и предлагал бабки, чтобы я с тобой переспала.

— Я не собираюсь возвращаться в бар!

— Ну так покажи мне свое купе. Открывай эту блядскую дверь, иначе я тут же разеваю рот!

Лорелея, должно быть, почувствовала опасность по моему напряженному лицу, понизила голос и добавила приторно-сладким тоном: