Завершить книгу об Эйнштейне и вернуться в мою печальную клетку. Таков мой маршрут. И все-таки меня сбивали с толку предчувствия, не покидавшие с момента покупки билета на этот поезд.

«Я подчинен воле судьбы!» Это ощущение все нарастало по мере того, как «Винер Вальцер» отмахивал километры рельсов.

Интуиция подсказывала, что выпивке и веселью пришел конец и в Сербии меня может поджидать что угодно, только не радости плоти. До сих пор я чувствовал себя участником захватывающего приключения в компании потрясающей девушки. Даже гибель двух людей ничуть не омрачала нашей головокружительной погони за недостающими фрагментами биографии Эйнштейна.

Однако теперь наступал черед совершенно иных событий.

На этом месте мои раздумья были прерваны. В коридоре раздались мягкие, уже знакомые мне шаги, их звук затих прямо перед дверью.

Лора.

Тот иррациональный ужас, который я ощутил при встрече с ней рядом с купе — в конце концов, это была всего-навсего девчонка, — охватил меня с удвоенной силой. И дело было вовсе не в ее экстравагантной внешности. В Лоре таилось ощущение какого-то кошмара, точнее определить я не мог.

В темноте я дожидался стука в дверь или какой-нибудь новой угрозы, однако Лорелея просто стояла по ту сторону.

Очень долго.

Затем она пробарабанила своими нежными пальчиками легкую дробь по двери и удалилась.

Я напружинился и лежал без движения еще долго, пока не убедился, что девушка больше не вернется. Потом я глубоко вздохнул. Перестук колес и двойной виски погрузили меня в полуобморочное состояние, которое угрожало спокойствию моего желудка.

Я соскочил с полки при первых рвотных позывах. Сара, очевидно, спала глубоким сном.

Запершись в туалете, я поплескал на лицо холодной водой. Когда я снова взглянул в зеркало, весь мир, казалось, рывком сдвинулся с места; раздался пронзительный лязг.

Я врезался головой в зеркальное стекло. Оно разлетелось вдребезги, и я понял, что состав резко остановился. Кто-то дернул стоп-кран. Быть может, в вагоне возник пожар, но у меня не хватало сил выбраться из кабинки.

Таковы были мои последние мысли. Тяжело осев на пол, я почувствовал, как кровь и сознание выливались из моего тела единым потоком.

Когда я пришел в себя, в окно проникали первые лучи зари. Я лежал на верхней полке в купе. Поезд, судя по всему, продолжал движение.

Я мог бы принять все события этой ночи за кошмарный сон, если бы не резаные раны на моей голове и аромат, с лихвой окупавший и боль, и спутанные мысли.

Рядом со мной была Сара! Ее прекрасное лицо склонилось надо мной, и огненный вихрь тут же ожег мне затылок.

— Это просто для дезинфекции, — прошептала она мне на ухо, осторожно прижимая руку к ране на моей голове. — Ты мог бы пострадать куда сильнее, но отделался парой неглубоких порезов.

Я прикрыл глаза и почувствовал себя, как Индиана Джонс, за которым ухаживала хорошенькая медсестра. Лечение завершилось нежным поцелуем в лоб.

Я понимал, что снова погружаюсь в пучину сновидений, но успел-таки пробормотать:

— Что, был пожар?

Голос Сары донесся до меня уже с нижней полки, наверное, она снова прилегла.

— Нет, просто какой-то сумасшедший сорвал стоп-кран. Скорее всего, он успел соскочить с поезда прежде, чем бригадир состава обошел все вагоны. Мы прождали целый час.

Я вздохнул, отлично понимая, кто стоял за этой выходкой. Что-то подсказывало мне, что это не в последний раз. Скорее то была преамбула, демонстрация силы перед настоящим штурмом.

Венгерская столица встретила нас моросящим дождем, который придавал городу мрачный и малопривлекательный вид.

Когда я снова раскрыл глаза, Сара уже сидела у окна с чашечкой кофе в руке. На ней был тонкий фиолетовый свитер, черная мини-юбка и туфли на высоком каблуке. Я вспомнил об обещании, которое дал самому себе за минуту до злодейской остановки поезда, и с трудом сумел отвести взгляд от ее ножек.

Внезапно я подумал о разбитом зеркале. Если верить приметам, то помимо ран на голове меня ожидали семь лет невезения. Что ж, сейчас это выглядело неплохо по сравнению с участью Йосимуры и бернского экскурсовода.