Позади кто-та быстро перешагивая через ступени, спешил наверх. Игорь посторонился. Спешил редактор институтской стенгазеты, тот самый, которого Мазин встретил в бухгалтерии. Он тоже узнал Игоря и даже как-будто кивнул, во всяком случае дернул худой головой и пошагал дальше, не оборачиваясь. Звонка не было слышно, только хлопнула дверь, и Мазин отметил, что редактор живет в этом же подъезде.

На втором этаже Мазин позвонил. Отворили ему не спрашивая. На пороге стояла девушка совсем не похожая на Хохлову: светлая, с прямыми, падающими на плечи волосами и серыми большими глазами.

— Здравствуйте. Мне нужна Елена Степановна.

— Мама еще не пришла с работы. Подождите ее, если хотите.

— Если разрешите… Вы Лена? Моя фамилия Мазин.

Девушка нахмурилась:

— Вы не ошиблись.

— Меня интересует кое-что связанное с этим злополучным сейфом.

Она провела его в комнату, где стоял букетик цветов и висел портрет Хохловой, лет двадцати, красивой и беззаботной.

— Зря вы пришли. Ваш друг уже узнал у мамы все и даже то, чего не было.

Последнюю часть фразы Мазин пропустил.

— Знаете, у вас такая работа, что после «всего» часто остается еще «что-нибудь», и это «что-нибудь» вдруг оказывается самым главным.

— Самое главное то, что мама не виновата!

— Я тоже так думаю. Но у меня спрашивают: «Кто же виноват?»

— А если вы ответите неправильно?

— Неправильно нельзя, — уклонился Игорь. — Вы работаете или учитесь?

— Работаю и учусь.

— В институте?

— В университете. На физмате.

— Любите математику?

— Люблю.

— А я, признаться, не очень…

И тут Мазин увидел чемодан. Обыкновенный, старенький, фибровый. Край его торчал из-под кровати.

— Вы помните, когда похитили деньги?

— Еще бы!

— Вы были в тот день дома?

— Да, дома. С утра.

— А потом? После обеда? Вечером?

— Какое это имеет значение? Я же ничего не знала.

— И даже собирались уехать из города?

Она вспыхнула. Так краснеют нервные блондинки — сразу и пятнами.

— Откуда вы знаете?

Игорь смотрел на чемодан, девушка тоже смотрела на чемодан, и по ее лицу и этим словам — «откуда вы знаете», произнесенным растерянно, он понял, что тот, кто писал письмо, не врал, но это не обрадовало, а огорчило Игоря.

— Я знаю, что часов в шесть, или немного раньше, вы вышли из дому с чемоданом. С этим чемоданом.

Лена не возразила.

— Сначала вы зашли в телефонную будку и позвонили.

Никакой попытки возразить.

— Потом сели в десятый автобус и поехали в сторону вокзала.

— Да! Поехала. Не понимаю, зачем вы спрашиваете? Все это было до…

— Деньги уже были похищены.

— Значит, вы думаете, что в чемодане были деньги?

Прозвучало это так, будто она говорила «в первый раз вижу такого олуха».

— Что же там было?

— Платья, тряпки…

— Куда вы уезжали?

— Спросите лучше у того, кто предоставил вам эти «важнейшие» сведения!

Мазин не принял вызов.

— Послушайте, Лена! Вы говорите, что мама ни в чем не виновата. Но вы должны понять, что для нас, да и для нее, этого мало. Нужен тот, кто виноват. Это из-за него намучилась Елена Степановна. А вы, вместо того чтобы помочь, кокетничаете своей смелостью!

— Мой уход из дому не имеет отношения…

— Позвольте судить мне!

Она, кажется, оценила слова Игоря.

— Я поссорилась с мамой. Мне стыдно говорить. Я хотела уйти… — Лена замолчала, покраснела еще больше и резко махнула рукой. — Сдала чемодан в камеру хранения и вернулась… Вернулась, чтобы просить у нее прощения.

— Почему вы оставили чемодан в камере хранения?

— Когда я его оставляла, я не хотела возвращаться. Я поехала к подруге, чтобы занять денег, но не застала ее дома и… вернулась.

— А чемодан остался на вокзале?

— Да! Да!

— Не нужно волноваться. Мне необходимо уяснить все до конца. Когда вы его взяли?

— Ну, дня через два или больше. Я не помню. Тут началась такая… В общем, не до чемодана было.

«Правду ли она говорит?»

И, будто угадав его мысль, Лена спросила:

— Вы мне верите?

Мазин вздохнул:

— Видите ли, Лена, кое-что нам известно. Я сопоставлю эти сведения с тем, что узнал от вас.

— Что вам известно? От кого? — спросила она с такой наивной горячностью, что Игорь почувствовал, как теряет инициативу.