— Вениамин Петрович, вы где?

— О, Сергей Борисович, рад слышать. Что случилось?

— Нет времени говорить. Где ваш телохранитель Олег?

— У него сегодня выходной, а что?

— Скажите, в ту ночь, ну, когда погибла ваша жена, он был с вами?

— Нет, а что? Я его отпустил. Он говорил, что у него мать заболела. Да что случилось-то?

— Спасибо, я вам потом перезвоню.

Я набрал номер Загнойко.

— Ваня, я узнал человека, которого нашли местные аборигены в лесу. Это любовник Решетовой, тот, которого ей подкладывал ее муж в постель. Ну, помнишь, я тебе о нем рассказывал? У меня к тебе просьба, не мог бы ты послать кого-то ко мне в офис. Маша там одна.

— Что за паника? Есть основания чего-то опасаться?

— Есть.

— Слушай, мои все на происшествии, я сейчас сообщу дежурному, он пошлет туда наряд милиции. Да ты не беспокойся, все будет тип-топ.

Николай озадаченно посмотрел на меня.

— Все в порядке?

— Да ни черта не в порядке. У тебя оружие с собой?

— С собой.

— Едем к нам в офис, я уверен, что он придет туда.

— Кто?

— Убийца Решетовой.

— Почему вы так считаете?

— Потому что я уже знаю, кто он, а он придет туда за мной. А Маша приедет на работу. Что она сможет сделать одна против здоровенного мужика?

Мы выскочили из морга и резво забрались в мою машину. Взревел мотор, словно потревоженный зверь, и мы помчались по дороге в офис. Слава богу, в это время "пробок" на дорогах еще не было, и через двадцать минут мы благополучно подкатили к моему офису.

Неподалеку стояла патрульная машина милиции, но самих сотрудников там не было. Сердце у меня ушло куда-то вниз и застучало быстро-быстро. Я вдруг отчетливо понял, что опоздал. Он уже там… с Машей.

— Что за черт? — ругнулся Николай.

Мы вошли в офис. Один из милиционеров лежал на полу, второй с пистолетом в руке пытался оказать ему помощь.

"Окна в кабинете зарешечены, значит, ему отсюда не уйти, — пронеслось у меня в мозгу. — Из нашего офиса есть только один выход, но его перекрываем мы. Что же он предпримет?"

— Он там? — спросил я у постового.

— Да, но… он не один, там какая-то девушка. Мы когда вошли, он схватил ее и… вот.

— "Скорую" вызвал? — спросил Николай, доставая из кобуры пистолет.

— Да рацию мы в машине оставили, мы же не думали, что здесь такое, а мобильники мы в дежурку сдаем, приказ начальства. А ваш аппарат…

Я кинулся к телефону, поднял трубку, но там царила оглушающая тишина. Провод был перерезан и болтался, словно хвост крысы.

— Черт знает что, — выругался я в сердцах. Достал свой мобильник и позвонил Загнойко. Николай в это время со своего уже звонил в "скорую".

Раненый милиционер тихонько застонал.

— Куда его? — спросил Николай и наклонился над патрульным. Синяя рубашка того медленно темнела.

— Вот блин.

— Эй ты, — заорал я, — если с ней что случится, я сам тебя убью!

— А это ты, — раздалось из-за закрытой двери. — Где же ты был? Пришлось вот твою сучку взять. Отпустите меня, и она мне не нужна.

Я озверел. Мою Машу, МОЮ Машу уже второй раз берут какие-то уроды! Разве такое может быть? Я представил на миг, что почувствовала она, когда опять случилось страшное. И мне стало не по себе.

— Дай мне пистолет, — закричал я Николаю, — я сам его Убью.

— Без паники. — Коля оказался более рассудителен. — Что сказал вам мой начальник?

— Сказал, что сейчас приедет ОМОН. А ты "скорую" вызвал?

— Конечно.

В это время в кабинете раздалось какое-то шевеление.

— Значит, так, — послышался голос телохранителя Олега, — вы даете мне машину, полмиллиона зеленых, и я ее отпускаю.

— Ты, сволочь, ты не боишься, что я позову твоего хозяина? Он тебя в порошок сотрет за свою жену, — бросил я.

— Не сотрет. Он козел. Я, может быть, ради него и старался. Она же, сучка, под любого ложилась, только пальцем помани. Я тоже ее трахал. Она мне в любви клялась, а сама…А он? Он же ей сам любовников подыскивал. Разве это мужик? Он считает меня идиотом, но я не идиот. Она говорила, убей его — и все будет наше, а сама, падла, пообещала этого своего любовника облагодетельствовать. Он мне во всем сознался, когда мы его на ремни резали. Но я об этом уже знал. Как после этого верить бабам? Все они мрази, и твоя сучка тоже мразь…