Шрифт:
Затем капитулировали иранские воинские части, дислоцировавшиеся в Реште — центре провинции Гилян [316] . Местный гарнизон был частично уничтожен налетами советской авиации, частично разбежался или был разоружен разведотрядом, ранее отличившимся в Пехлеви. В заключительный день операции разведотряд занял Ленгеруд, а к исходу дня Рудесар.
Смелые и решительные действия красноармейцев сеяли панику и растерянность в рядах неприятеля. Небольшая группа бойцов Красной Армии из 311-й ОРБ, возглавляемая лейтенантом Чигиревым и младшим политруком Ильясовым, решительно атаковала группу иранских солдат и офицеров численностью до 200 человек. В результате дерзких действий наших бойцов и командиров противник потерял 10 человек убитыми и ранеными, 150 солдат было взято в плен, остальные в панике разбежались. Исключительное мужество и силу воли проявил в бою красноармеец Гладков. Несмотря на четыре серьезных ранения, он с группой бойцов окружил дом, в котором засели иранские пулеметчики. Затем, истекая кровью, Гладков ползком пробрался в здание и гранатой уничтожил пулеметный расчет противника [317] .
316
ЦАМО. Ф. 209. Отчет о боевых действиях 77-й горнострелковой дивизии с 21 августа по 2 сентября 1941 г. Оп. 1089. Д. 20. Л. 6; ЦАМО. Ф. 209. Отчет о боевых действиях 23-й кавалерийской дивизии за период с 25 августа по 3 сентября 1941 г. Оп. 1089. Д. 17. Л. 4.
317
Гучмазов А.Закавказский фронт Великой Отечественной войны. Тбилиси: Издательство ЦК КП Грузии, 1971. С. 54.
«10-я горганская дивизия просто-напросто разбежалась, побросав оружие и снаряжение. Более организованно вела себя 9-я мешхедская. Один из ее батальонов на маршруте Серахс — Мешхед, судя по всему, намеревался оказать сопротивление. Но уже 29 августа заместитель командира этой дивизии прибыл в Новый Кучан для переговоров с командиром нашей 83-й горнострелковой дивизии A. A. Лучинским […] От имени командира дивизии и губернатора провинции он заверил нас в полной готовности сложить оружие. Полковник тут же сам сдал свою шпагу и попросил нас изложить основные наши требования», — вспоминал бывший начальник штаба 53-й Отдельной среднеазиатской армии М. И. Казаков [318] .
318
Казаков М. И.Указ. соч. С. 72–73.
Справка
Михаил Ильич Казаков родился 26 сентября 1901 г. в д. Великуша, ныне — территория Еловинского сельсовета Кичменгско-Городецкого района Вологодской области.
В Красной Армии — с 1920 г. Боевой путь начал политбойцом в 46-й стрелковой дивизии, затем был на партийно-политической работе в 3-й Крымской стрелковой дивизии. Участвовал в боях на Южном фронте против генерала П. Н. Врангеля. С 1924 г. был комиссаром полка 2-й кавалерийской дивизии красного казачества. В 1927 г. окончил кавалерийские курсы усовершенствования командного состава, в 1931 г. — Военную академию им. М. В. Фрунзе. Затем находился на оперативной работе в штабе 2-го кавалерийского корпуса, командовал полком 5-й кавалерийской дивизии. В 1937 г. М. И. Казаков окончил Военную академию Генерального штаба и был назначен на должность заместителя начальника штаба Среднеазиатского военного округа. Прошло несколько месяцев, и он возглавил штаб этого военного округа. В 1939 г. был избран депутатом Верховного Совета Таджикской ССР. Весной 1940 г. принимал участие в секретном походе оперативной группировки на Памир с целью выявления возможностей войск решать оперативно-тактические задачи в высокогорных условиях. В июне 1941 г. Михаилу Ильичу было присвоено воинское звание генерал-майора.
Вскоре после начала Великой Отечественной войны М. И. Казаков был назначен начальником штаба 53-й Отдельной среднеазиатской армии. С января по июль 1942 г. он — начальник штаба Брянского, а с июля 1942 г. по февраль 1943 г. — Воронежского фронтов. В этот период М. И. Казаков принимает участие в подготовке и осуществлении Острогожско-Россошанской (13–27 января 1943 г.) и Воронежско-Касторненской (24 января — 2 февраля 1943) операций. В феврале — марте 1943 г. Михаил Ильич, уже в должности генерал-лейтенанта, командовал сформированной 69-й армией, а с апреля 1943 г. занимал должность помощника командующего войсками Резервного, а затем Степного фронтов. С июля 1943 г. — заместитель командующего войсками Брянского, затем — 2-го Прибалтийского фронтов. С января 1944 г. и до окончания войны М. И. Казаков командовал 10-й гвардейской армией. Под его командованием армия штурмом брала г. Мадона, захватила крупный узел дорог Резекне, участвовала в освобождении Риги и разгроме курляндской группировки противника. Михаил Ильич — участник Парада Победы, состоявшегося 24 июня 1945 г., и торжественного приема в Большом Кремлевском дворце по случаю этого события.
В 1946 г. генерал-полковник М. И. Казаков был назначен заместителем командующего войсками Закавказского военного округа. Тогда же был избран депутатом Верховного Совета СССР. С 1947 г. по 1949 г. — начальник штаба Закавказского военного округа, с 1949 г. по 1950 г. — помощник командующего войсками Южно-Уральского военного округа, с 1950 г. по 1952 г. — начальник штаба Одесского военного округа, с 1953 г. по 1956 г. — командующий войсками Уральского военного округа. На этом посту ему в 1955 г. было присвоено звание генерала армии.
В 1956 г. генерал армии М. И. Казаков был назначен заместителем главкома Сухопутными войсками по боевой подготовке. В ноябре того же года был назначен командующим Южной группой войск. С 1960 г. по 1965 г. командовал войсками Ленинградского военного округа.
С 1965 г. по 1968 г. Михаил Ильич был начальником Штаба Объединенных вооруженных сил стран Варшавского Договора. С 1968 г. — военный инспектор-советник в группе Генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. В 1978 г. генералу армии М. И. Казакову было присвоено звание Героя Советского Союза. Именем М. И. Казакова названа одна из улиц Вологды [319] .
319
См. подробнее: Выдающиеся вологжане: Биографические очерки / Ред. совет «Вологодская энциклопедия». Вологда: ВГПУ, Русь, 2005.
Слова советского военачальника достаточно точно передавали сложившуюся обстановку. Представленная им картина наблюдалась повсеместно. «Обнаруженные десять одномоторных иранских самолетов на аэродроме Тебриза не пытались завязать бой не только с советской боевой авиацией, но и с самолетами, летавшими в одиночку, что позволило командующему фронтом уже в первый день операции сделать вывод о слабости вооружения иранской армии», — было отмечено в отчете о боевых действиях ВВС Закавказского фронта [320] .
320
ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1089. Д. 13. Л. 13.
«За весь период операции ВВС противника в воздухе противодействия не оказали и по аэродромам Закфронта не действовали. В 6.20 25 августа 1941 г. пять самолетов противника с большой высоты (точно не установленной) произвели бомбометание по мосту через реку Аракс у Джульфы. В 19.15 25 августа 1941 г. три самолета противника с высоты 2500 м произвели бомбометание по тому же мосту. В обоих случаях мост не пострадал», — говорилось в этом же документе [321] .
321
ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1089. Д. 13. Л. 2.
Таким образом, приказ Ставки был выполнен: к 26 августа армии Закавказского фронта вышли на линию Хой — Тебриз — Ардебиль, к 29 августа — Урмия — Марага — Миане, а к 30 августа — Зенджан — Решт. К концу боевых действий (31 августа) они вышли на линию Мехабад — Казвин. Одновременно 53-я ОСАА вышла на рубеж Сари — Дамган — Сабзевар и продвинулась за Мешхед. Красная Армия вышла на рубежи, откуда стала угрожать иранской столице. Реза-шах Пехлеви был поставлен в еще более тяжелое положение.
Наследный принц Мохаммед Реза, сын Реза-шаха, в своих мемуарах следующим образом оценивал те события: «Иранская армия была застигнута врасплох, и наши солдаты подверглись бомбардировке в то время, когда они были в своих казармах. Наш небольшой военно-морской флот без предупреждения был потоплен, при этом были большие жертвы. Неудивительно, что мой отец, как и многие иранцы, считал, что союзники предали нас. Моему отцу казалось абсолютно невероятным, что союзники смогут нарушить нашу независимость и суверенитет. Если не считать нескольких небольших стычек, сопротивление иранской армии было безрезультатным. После того как закончился первый этап нападения, наши войска осознали, что сопротивление такому сильному противнику бесполезно» [322] .
322
Pahlavi М.Reza Shah. Mission for my Country. London: Hutchinson, 1961. P. 70–71.
На самом же деле у иранцев были возможности для организации сопротивления. Тяжелый климат, плохие коммуникации, сложный рельеф местности сулили тяжелый и опасный поход для Красной Армии.
Но, тем не менее, иранские военачальники не использовали особенности ландшафта своей страны, создававшие выгодные условия для оборонявшихся. Например, советско-иранский театр военных действий вследствие пересеченности местности горными хребтами и большого его превышения — до 3000 метров над уровнем моря — являлся достаточно трудным для полетов боевой и разведывательной авиации. Резко снижал эффект бомбардировок меняющийся рельеф местности. Редкое расположение наземных пунктов, отсутствие заметных ориентиров затрудняло установление точного местоположения противника и осложняло ориентировку в воздухе. Высокие горы, занимающие более половины страны, вынуждали производить полеты на относительно большой высоте, чем затруднялась визуальная разведка войск в ущельях и горных серпантинах [323] .
323
ЦАМО. Ф. 447. Командующий ВВС 53-й Отдельной среднеазиатской армии генерал-майор авиации Харитонов командующему ВВС Красной Армии. 14 сентября 1941 г. Оп. 10181. Д. 5д. Л. 81–82.
В первые дни операции, казалось, сама природа создавала благоприятные условия для оборонявшихся. В период с 24 по 28 августа атмосферные фронты над Закавказьем определялись вторжением с Запада холодных масс воздуха, обусловивших неустойчивый характер погоды, что значительно осложняло условия боевых вылетов советской авиации. Установившаяся в последующие дни высокая температура воздуха резко снижала скорость танков.
Иранские горы создавали препятствия для сухопутных войск, которые могли двигаться только по узким иранским дорогам, что создавало возможности для успешных засад. Горные цепи Северо-Западного Ирана шли перпендикулярно движению войск, что не позволяло разнообразить тактику и направление действий воинских контингентов. Наибольшую опасность в этом отношении представлял район, прикрывающий направление Ашхабад, Новый Кучан, Мешхед с перевалами Гаудан, Карабах, Алемли на высоте 2000–2200 метров. Некоторое беспокойство вызывал также перевал Муздеран, прикрывавший путь на Мешхед из Серахса.