В наиболее сложных географических условиях действовала 44-я армия. Но несмотря ни на что она выполнила свою двухдневную задачу за одни сутки. 20-я горнострелковая дивизия двигалась в направлении Херов — Кабах — Ахмедабад — Дорт-Евляр — Тарх — Миане, самым сложным для нее было преодоление Аджамирского перевала на Талышском хребте. И эта задача была решена.

Серьезными преградами для наступавших были многочисленные реки и ручьи, разлившиеся в результате прошедшего на севере страны незадолго до 25 августа ливня. Войскам трудно было найти надежные броды, в результате чего имелись потери среди личного состава. Не все бойцы имели навыки переправы через быстрые горные реки. Солончаки и особого вида почва, характерная для Северного Ирана, разбухала в период дождей и становилась труднопроходимой для транспорта.

Непривычно высокая температура воздуха вынуждала красноармейцев не только на частые остановки, но и приводила к резкому росту числа заболеваний гриппом и малярией, что не могло не сказаться на боеготовности советских войск. Так, города Маку и особенно Кередж благодаря развитому в стране искусственному орошению являлись постоянными и злостными очагами малярии.

Особенно тяжело пришлось частям 24-й кавалерийской дивизии под командованием полковника Г. Ф. Малюкова. Втянувшись в горы, они продвигались на юг вдоль скалистых вьючных троп. Бронеэскадрон, мотогруппа, а также весь колесный транспорт не смогли следовать за дивизией и были направлены на обходной маршрут [324] .

Важным условием для успешного проведения операции являлось обеспечение контроля за турецко-иранской границей. Для этой цели частям, действовавшим на западном побережье озера Урмия, а именно 63-й горнострелковой и 23-й кавалерийской дивизиям, а также 236-й стрелковой дивизии была поставлена задача выставить сторожевые заставы на важнейших направлениях, шедших из Турции, и отдельные полевые караулы в тылах иранских погранзастав, не захваченных советскими войсками. 63-я горнострелковая дивизия, оставив два горнострелковых полка в районе Маку и Саадил и направив один артиллерийский полк в Котур, остальными частями сосредоточилась в городе Хой [325] . Таким образом, было обеспечено закрытие границы с северного побережья озера Урмия.

Нельзя не сказать и о том, что в августе 1941 г. Красная Армия еще не представляла собой той мощной силы, какой она стала в последующие годы. У нее не было оружия Победы: современных танков, наводящей ужас на противника авиации и сметающей укрепления и живую силу противника артиллерии. Большинство генералов слабо владели военным искусством, а младшему офицерскому составу не хватало боевого опыта.

Командиры плохо знали театр военных действий и объекты противника, даже те, на которых имелись в частях описания. По этой причине произошло большое количество летных происшествий и напрасное расходование бомб. Накануне операции недостаточно тщательно была проведена рекогносцировка местности, вследствие чего разведданные зачастую не соответствовали действительности. В плохом состоянии находилась телеграфная аппаратура, с большим трудом удавалось передавать приказы штаба фронта и получать необходимые сведения от частей, ушедших далеко вперед. Карты Ирана, которые использовали красноармейцы, были составлены еще при царском режиме и не соответствовали действительности.

Командный состав слабо владел краткостью языка при передаче телеграмм и сообщений. Устанавливаемая срочность телеграмм в иранской операции просто потеряла смысл, так как все шифровки шли с такими пометками: «весьма срочно», «вручить немедленно и подтвердить», «молния», «особо важная, немедленно расшифровать» [326] .

«ННС (начальник направления связи) 44-й армии капитан Лупяков своим никому не нужным бессмысленным быстрым продвижением вперед с батальоном не выполнил своей основной задачи восстановления связи со Штафронтом. И зачастую после работы этих ННС приходилось высылать работников Управления связи и выезжать лично начальнику Управления связи на линии для организации и налаживания работы. Из-за плохой работы ННС, пожалуй, и были главные причины перерывов связи […] Многие из приписного состава плохо владеют русским языком, что особенно отрицательно сказывается в войсках связи…», — отмечалось в докладе «Итоги работы войск и средств связи по обеспечению иранской операции Закавказского фронта в период с 24 августа по 4 сентября 1941 г.» [327] .

На работе войск связи сказывались проблемы с транспортом. Устаревшие автомобили или отсутствие таковых, изношенная резина делали свое дело. Если штаб 44-й армии благополучно совершил марш на автомашинах из Ардебиля в Миане, то полк связи и 428-й батальон связи растянулся по всей дороге и добрался к пункту новой дислокации только к концу следующих суток. Результат — управление войсками было потеряно [328] .

Из-за неудовлетворительной работы тыла случались перебои в обеспечении войск продовольствием и питьевой водой. Некоторые бойцы не выдерживали жары и падали в обморок. Падали и лошади.

Вообще вода в пустынном Иране — неоценимое богатство. Нужны усилия, чтобы сберечь ее, спрятать от безжалостного солнца, которое в один миг превращает ценную влагу в пар. Иранский народ за длительную историю приобрел богатый опыт сохранения воды и экономного ее расходования, теперь же этому искусству должны были научиться красноармейцы.

Этот факт нашел отражение в журнале боевых действий 4-го кавалерийского корпуса: «…для успешных действий в горно-пустынной, песчаной местности необходимо иметь идеально организованный и четко работающий тыл с заблаговременно созданными базами, которые бы бесперебойно обеспечивали части не только всеми видами довольствия, но также и доставкой воды на особенно трудных участках. Тылы 18-й и 44-й гкд к этой напряженной работе готовые не были, руководство со стороны лиц, ведающих вопросами снабжения в штабе 4 кк, было неудовлетворительным и как следствие части дивизии на протяжении всей операции терпели большую нужду в вопросах продфуражного снабжения. При таких обстоятельствах если бы пришлось имеет дело с активным противником, корпусу пришлось бы нести большие лишения в вопросах снабжения частей всеми видами довольствия, что повлекло бы за собой целый ряд неприятных последствий» [329] .

Пройдя около 700 км, материальная часть машин, особенно танков, сильно износилась. До 35 % танков требовали среднего и частично капитального ремонта. Уже на четвертый день проведения операции выяснилась невозможность быстрого передвижения механизированных подвижных соединений 24-го танкового полка, который из-за поломок на марше потерял половину своих машин.

В отдельных частях не хватало полевого обмундирования, винтовок, пулеметов и минометов. К началу боевых действий военкоматы смогли обеспечить части 53-й Отдельной среднеазиатской армии бензовозами и бензозаправщиками только на 10 % [330] . Отсутствие же горюче-смазочных материалов и боеприпасов на удаленных передовых аэродромах могло серьезно осложнить положение Красной Армии.