Шрифт:
– И это правда.
– Как же я сглупила.
– Надеюсь, ты в этом раскаиваешься.
– Я не раскаиваюсь. В постели одной холодно. Это совсем другое чувство.
– Тебе следовало бы быть рядом со мной, в теплом номере нью-йоркского отеля. Тут центральное отопление, везде зеркала.
– Я рада, что тебе хорошо отдыхается. Кстати, ты потерял и другую работу.
– У меня ее не было.
– Была. Или ты забыл? Главная роль в пьесе «В любви».
– Я потерял и эту работу? О, горе мне! Горе!
– Сэма выгнали. Eго заменил Рик Кесуэлл. Такой красавец.
– Я очень рад.
– Он прекрасно сложен, с длинными ресницами, знаешь ли.
– Не знаю.
– И очень пластичен.
– И с ляжками у него все в порядке?
– Что? Да, конечно. Он прилетел из Небраски. Настоящий красавец.
– Кажется, ты это уже говорила.
– Правда? Извини. Он – красавец.
– О-хо-хо.
– Правда.
– Я тебя понял. Послушай, Мокси...
– Можно мне еще немного поспать? Я думала, что-звонит твоя бывшая жена, потому и взяла трубку. Так хотелось в очередной раз наврать ей с три короба.
– Не хочешь ли ты поработать для меня лопатой?
– Ради этого Бредли?
– Я понимаю, ты мне не веришь. И хочешь списать все на мои некомпетентность и глупость...
– У меня практически нет времени, Флетч. Премьера через...
– Мне нужно от тебя совсем немного.
– Все, что угодно, дорогой. Приказывай, мой лендлорд и банкир.
– Не могла бы ты подобрать команду, сойдут и артисты из театра, чтобы перекопать огород Энид Бредли? С девяти утра до пяти дня она обычно на работе.
– Что?
– Можешь сказать им, что ты ищешь клад.
– Как это, перекопать?
– Если взять с собой не одну, а несколько лопат, вы легко управитесь за восемь часов.
– Ты хочешь, чтобы мы помогли Энид Бредли вскопать огород?
– Нет, нет. Ты не поняла. Я кое-что ищу.
– Что именно?
– То, что и всегда: Томаса Бредли.
– Флетч, ты шутишь?
– Я думаю, что Энид Бредли закопала мужа на огороде.
– Флетч!
– Да.
– Ты совсем не думаешь.
– В каком смысле?
– Обнаружив Томаса Бредли под грядкой с салатом, ты докажешь, что он умер.
– Да, пожалуй, сомнений в этом не будет.
– А если будет доказано, что Томас Бредли умер, твоя карьера окончательно рухнет.
– Мне приходила в голову подобная мысль.
– Тогда почему же ты выпрыгиваешь из штанов в стремлении найти тело?
– Причин две. Первая, для удовлетворения собственного любопытства.
– Дорого же тебе обходится любопытство. Вторая причина не менее весома?
– Естественно, это же материал для блестящей статьи.
– Флетчер...
– Ты это сделаешь?
– Нет.
– Вам всем надо поразмяться. Особенно этому Рику. Подумай только, вы приведете в саду чудный день, помахаете лопатами.
– Рику физические упражнения ни к чему. Он...
– Я знаю.
– ...прекрасен.
– Мокси, ты находишь самые глупейшие предлоги, лишь бы отвертеться от того, о чем тебя просят.
– Ты просто не можешь смириться с тем, что тебя уволили. Пора тебе забыть об этой истории.
– Я чувствую, здесь что-то, есть. Я же репортер. Покопайся в огороде, Мокси. Пожалуйста!
– Прощай, Флетч. Я засыпаю.
– Мокси..? Мокси..? Мокси..?
ГЛАВА 33
Такси остановилось у здания Бюро регистрации рождений и смертей Далласа. Водитель опустил стекло.
– Гранчестер-стрит, дом триста сорок девять, – назвал адрес Флетч.
– А зачем вам туда? – выражение лица водителя ясно говорило о том, что он невысоко ценит умственные способности пассажира. Ибо сам никогда не поехал бы по названному адресу.
– А почему бы мне не поехать туда?
– Кого-нибудь ищите?
– Можно сказать, что да.
– Никого вы там не найдете.
– Я уже начинаю свыкаться с этой мыслью.
– Я уверен, что там нет ничего, кроме большого котлована.
– Большого..?
– Хотя, этот дом, может, и уцелел. Какой номер?
– Триста сорок девять.
– Вполне возможно. По вам видно, что вы можете позволить себе поездку на такси.
Под одеждой Флетч обливался потом в сухом, жарком воздухе Техаса. Сев на заднее сидение и захлопнув дверцу, он услышал мерное гудение кондиционера. Водитель тронул машину с места и влился в транспортный поток. Он поднял стекло, отделяющее его от пассажира, и в салоне стало еще прохладнее.