— С вами?

— Я полюбила Барта. Пожалуйста, налейте мне еще.

Флетч наполнил ее бокал.

— Теперь я стыжусь того, что сделала. Я никогда не была соблазнительницей, хотя меня соблазняли не раз.

И, боюсь, мое поведение показалось Барту нелепым. Может, он и не понял, чего я добивалась. Он считал меня подругой Люси. А для него я была духовником. И, внезапно, такая жаркая страсть. Я дала ему понять, как пылаю, как хочу его.

Он меня отверг. Иначе и не скажешь.

Месяц проходил за месяцем. Мы не приглашали друг друга на вечеринки. По вечерам Барт больше не приходил ко мне пропустить рюмочку.

Наверное, она-таки сказала ему, что уходит к другой женщине. Бедняга не мог оправиться от шока.

— Почему Люси так долго не разводилась с Бартом, осознав, что она — лесбиянка? — спросил Флетч.

— Полагаю, требовалось время, чтобы свыкнуться с этим. Поначалу это могло показаться ей случайностью. Ей же постоянно твердили, что она фригидна, и Барт, и психоаналитик. И вот выясняется, что ничто человеческое ей не чуждо. Только возбудить ее может другая женщина.

— Кроме того, — продолжала Джоан, — у Люси не было ни гроша, а Барт — очень богат. Его отец создал «Уэрдор-Рэнд», знаете ли. Барт унаследовал большую часть состояния. Вы обратили внимание на картины? Их не купишь за десяток-другой долларов. Его отец был нашим послом в Австралии.

— Понятно, — кивнул Флетч. — Так вы полагаете, она сказала ему правду?

— Полагаю, что да. Можете себе представить, что значит для мужчины услышать такие слова? Осознать, что он женат на женщине, которая в сексуальном плане не испытывает к нему ни малейшего влечения. Ведь каждый мужчина хочет верить, что женат на секс-бомбе, которая считает его суперменом, во всяком случае, в постели. Такое было и с моим мужем. Похоже, дважды. А узнать, что ваша жена предпочитает женщин, да еще покидает вас ради женщины… Какой же это удар для мужского самолюбия, каких бы прогрессивных взглядов вы ни придерживались.

— Вы, разумеется, правы. Эта история стала достоянием общественности?

— Об этом все знали. В нашем кругу, разумеется.

— Должно быть, Барт чувствовал себя круглым дураком.

— Вы знаете, он оказался таким наивным. Да и где ему было набираться житейской мудрости. Учился в колледже. В армии не служил. В Гарварде не поднимал головы от учебников. Потом работа в конторе. Отец умер. Я не удивлюсь, если Люси была у него первой женщиной.

— Теперь-то наивности у него не осталось.

Она предложила Флетчу блюдо с крекерами. Тот покачал головой.

— Вы все еще ненавидите Барта? — спросил он.

— Ненавижу? Я сказала, что ненавижу его? Наверное, да.

После того, как они с Люси объяснились, я ждала его, но он не пришел.

Однажды я услышала, что он в холле. Открыла дверь, протянула к нему руки. Наверное, я плакала. Дело было утром. «О, Барт, — воскликнула я. — Я так сожалею о случившемся». Я попыталась обнять его. Но он отбросил мои руки.

— Он вновь отверг вас.

— Даже сказал, что мне надо меньше пить. И это после стольких вечеров, проведенных вместе за бутылкой. Такое не прощается.

— Мне кажется, бедняга просто возненавидел женскую половину человечества.

— Не скажите, — из ее глаз покатились крупные, с горошину, слезы. — Он отвергнул меня не только как женщину. Это я могла бы понять. Он отвергнул меня как друга.

— Это ужасно.

Джоан продолжала говорить, не обращая внимания на слезы.

— А потом женщины пошли бесконечной чередой. С конскими хвостами. С химической завивкой. В джинсах. В мини-юбках. Так продолжалось из месяца в месяц.

— И вы думаете, что в конце концов он убил одну из них? — ввернул Флетч.

— Разумеется, убил. Мерзавец.

Джоан наклонилась вперед, схватила бутылку джина, плеснула в бокал, выпила.

— Он убивал не эту девушку. Не Рути… как ее там. Он убивал Люси. Только Люси.

Флетч промолчал. Миньон, сидя на диване, озабоченно смотрел на свою хозяйку.

— Могу я что-нибудь сделать для вас? — спросил наконец Флетч.

— Нет, — она откинула со лба прядь волос. — Я приму ванну, а потом лягу спать.

— Без ужина?

— Я слишком устала.

Флетч положил ее ключ от квартиры Барта на кофейный столик.

— Мы можем съесть по сандвичу. Еще не так поздно. Как насчет бара, о котором вы говорили? На другой стороне улицы.

— Нет, я никуда не пойду. Полиция была здесь утром. Спрашивала о Барте.

— Я понимаю, — Флетч встал. — Как-нибудь я с удовольствием выгуляю Миньона.

— Он не станет возражать.

Джоан Уинслоу проводила его до двери. Выглядела она ужасно.

Только у своей двери Флетч вспомнил, что у него вроде бы нет ключа.