Шрифт:
– Я бы рад помочь, молодой человек, но – увы. Память слабая, ничего не помню. Абсолютно!
– Даже о таких людях, как… – и Немчинов назвал несколько громких фамилий, а в их ряду и фамилию Костякова.
Продольнов вскинул глаза к потолку, сморщился, пошевелил губами:
– Нет! Не припоминаю. Раньше архивами пользовался, но где те архивы! Уничтожены!
– Как это? Не контора какая-нибудь, КГБ все-таки.
– Поэтому и уничтожены. Видите ли, молодой человек, каждое дело характеризует не только того, на кого оно заведено, но и того, кто его завел. И тех, кто поставлял информацию. Логично?
– Вполне.
– Ну вот. А в новое время эти люди, и мои бывшие коллеги, и информаторы пришли к власти. А бывшие антисоветчики ушли опять в оппозицию. Парадоксально, но реально. Поэтому хранение многих материалов стало нежелательным – вдруг узнают, что нынешний председатель областной думы был сексотом?
– А он им был?
– Это я к примеру. Вследствие этих и других причин половина архивов КГБ – уничтожена.
– То есть? Вы серьезно?
– Какой же вы журналист, если этого не знаете? – лукаво прищурился Продольнов.
– Были всякие байки, но я думал… Серьезная организация. Все подшито, пронумеровано. Входящие, исходящие.
– Именно! – засветился Продольнов удовольствием знания. – Именно! Нет входящих – нет и исходящих! Их просто сожгли ночью во дворе, в мусорном баке. Я, между нами говоря, лично руководил этим процессом.
– Да… История…
– Поэтому лучше уж вы расскажите старику, а то ко мне никто не ходит, что там на белом свете делается?
Немчинов, как умел, рассказал. Продольнов терпеливо, наводящими вопросами направлял его рассказ в нужное русло. Поинтересовался с сочувствием, как поживает партия «Демократический Союз» – двадцать с лишним лет назад он плотно занимался ее подрывной деятельностью.
Посетитель нагло соврал, сказал, что такой партии сейчас нет.
Выжав из журналиста-сексота все, что можно, напоив его жидким пенсионерским чаем (в назидание – смотри, что пьют заслуженные люди!), Евгений Иванович проводил его в прихожую. Но, минуя свою комнату, не удержался, приоткрыл, показал на шкафы:
– Вот она, информация! Рукописи не горят! Только я это никому не покажу!
Маргарита Семеновна, обладавшая замечательным слухом, особо настроенным на глупости мужа, закричала:
– Ну не дурак ли ты, Евгений? Сам говоришь – не покажу, а сам показываешь!
– Я тебе сколько раз говорил: не подслушивать, когда я работаю! – взбеленился Продольнов и пошел ругаться с женой.
Они кричали в два голоса, а Немчинов, раз уж хозяин открыл перед ним дверь, вошел в комнату. Увидел три шкафа в ряд возле стены, с ярлычками, на ярлычках буквы. По алфавиту, значит, как полагается. Он быстро нашел букву «к» и сразу же увидел толстую папку «Костяковы». Вынул ее, сунул за пазуху и быстро вышел. Супруги продолжали скандалить.
Сразу скажем (для тех милых моему сердцу читателей, которых волнует судьба каждого, даже проходного героя): Продольнов не обнаружил пропажи. Набивая все новыми и новыми папками шкафы, он, если не помещались, залезал на стул и клал сверху, а жене говорил, что необходимо купить еще один шкаф. Та уверяла, что надо просто всё как следует расставить. И выкидывала потихоньку несколько папок, ставя на их место не поместившиеся, соблюдая алфавит.
Евгений Иванович же, пополняя архив, собирался когда-нибудь все ревизовать и учесть, но никак не мог найти свободного времени.
48. ЦЗИН. Колодец
____ ____
__________
____ ____
__________
__________
____ ____
Вы страстно желаете, чтобы обстоятельства изменились.
Сторожев загорелся идеей продать свою клинику. Проще всего обратиться к Павлу Витальевичу с просьбой помочь. Тот быстро найдет человека, имеющего средства и, желательно, близкого к данному виду деятельности, позовет его к себе и скажет: есть хороший бизнес, не хочешь ли купить?
И человек, конечно, тут же захочет, нет в Сарынске того, кто отказался бы от предложения, исходящего от Павла Витальевича. А начнет отвиливать, так ему впредь ничего другого не продадут. Это в лучшем случае. В худшем (особенно если начнет ссылаться на нехватку средств) могут сказать: тогда свой бизнес продай. Павел Витальевич посоветует, Максим Витальевич подтвердит, а двоюродный Петр Чуксин проконтролирует. И он продаст – быстро и дешево.
Но, учитывая теперешнюю конфронтацию с Костяковым-старшим (правда, тот о ней пока не знает), обращаться к нему неудобно.