— Семен, я против евреев ничего не имею! — патетически заверил Юра и тут же тихо попросил: — Отпусти руку, больно.

— Да пожалуйста. — Доктор отпустил руку. — А я против хохлов ничего не имею. Среди них тоже попадаются вполне нормальные ребята.

— Украинец, а не хохол, — поправил Юра. — А откуда знаешь? Я ведь не…

— Просто я ваши досье читал, — признался доктор. — Ну а догадаться, кто есть кто, — совсем нетрудно.

— Ну, если так смотреть, то я тоже русский. Живу в России, служу России. На родине предков бываю только в отпусках. Короче, сам понимаешь.

— Понимаю, — кивнул доктор. — Откуда синяк?

— Да так, — засмущался Юра. — Это самое… Как там… А! Команда, адаптация в коллективе, притирка…

— Понял. — Доктор повернулся к Степе и внимательно посмотрел на его руки.

И я посмотрел. Ничего особенного: крепкие такие грабельки, но без специфических украшений, типа набитостей и мозолей на костяшках. И тем не менее взгляд доктора неожиданно открыл мне очевидную истину по поводу того, что это за художник нарисовал Юре фингал. Уж не знаю, какова природа этой логической конструкции, но в этот момент мне стало совершенно ясно: это сделал Степа.

— Степан?

— Он самый. — Степа с удовольствием пожал доктору руку — крепко, с силой. — А ты не хилый, доктор. Хотя на вид не скажешь. Чем-то занимаешься?

— Да нет, просто годами кистевой эспандер жму, — не стал набивать себе цену доктор. — Ну вот и выработалась железная хватка. Иногда помогает. Бывает, достаточно человеку крепко сжать руку, и разные дурные мысли сразу улетучиваются.

— Надо же, а я об этом как-то не подумал. — Степа озадаченно поскреб затылок. — Вообще-то верно. Совсем необязательно сразу бить, можно, наверно, и сжать что-нибудь…

— Кстати, вот такой вопрос, — пристально глядя на Степу, заинтересовался доктор. — Степан Сиверцев… Да?

— Ну да, верно.

— То есть Штефан Зиверс? — Доктор хитро ухмыльнулся. — Яволь, херр оберст?

— Какой, на хрен, Зиверс? — Степа вдруг впервые за все время проявил рефлексии: густо покраснел и стал непривычно колючим и грубым. — Какой, в ж…, Штефан? Там же русским языком написано: Степан Сиверцев. Что за тупые аналогии, доктор?!

— Считайте, что это была неудачная шутка, — торопливо отказался от своей версии доктор. — Немного промахнулся, с кем не бывает, верно? Степан так Степан, все, вопросов больше нет.

А для меня, честно говоря, этот эмоциональный всплеск остался непонятен. Любой человек с достаточным воображением мог бы предположить то же самое, что и доктор. Степа рыжеватый или золотистый — так до сих пор и не определил, профиль у него вполне себе нибелунговский, и глаза, возможно, голубые — когда будет яркое солнце, надо рассмотреть. Сейчас, под хмурым небом апреля, глаза моего коллеги имели цвет холодной стали, и характер его до сего момента был вполне нордическим, так что, сами видите, версия вполне играбельная…

— А вы, значит, Александр Иванович Дорохов? — перешел ко мне доктор.

— Так точно. — Мне доктор руку пожал в щадящем режиме, спокойно, несильно и даже как-то по-дружески.

— Да ладно, не надо так официально, — подмигнул мне доктор. — Мы не в армии. Художник?

— Ну, в общем…

— Это хорошо. Тут как раз есть задача по вашему профилю.

— Кстати, доктор, а как у тебя фамилия? — спохватился Юра.

— Вайсман.

— О! Совсем здорово, — одобрил Юра. — Значит будешь Ватсон.

— В смысле — позывной? Да не вопрос! — покладисто согласился доктор. — Только организуйте мне хатенку на Бейкер-стрит — для пущей аутентичности, и будет у вас полноценный Ватсон.

— Ну, насчет хатенки — не знаю, не знаю, — засомневался Юра. — Тут база — смотри, в каком состоянии, а уж насчет хатенки…

— Кстати, машина — наша. — Доктор кивнул на «Скорую». — Если кто разбирается, гляньте, что там внутри. На вид, конечно, антиквариат, но, в принципе, — едет, и даже неплохо.

— Ну так это вообще здорово! — обрадовался Юра. — Теперь мы совсем как настоящие, с колесами. Пойду, гляну…

— Это тоже от флотских? — уточнил Степа.

— Да, это их же собственность, госпитальная тачка. — Доктор ткнул пальцем в здание, обозначая, чья именно — «их». — Ну что, херр Алекс, займемся работой по вашему профилю?

— Доктор… — сурово нахмурился Степа.

— Степан, к вам это никакого отношения не имеет, — извиняющимся тоном заверил доктор. — Это у меня такая дурацкая привычка — приходится, знаете ли, регулярно общаться с немецкими коллегами.

— Да уж, привычка в самом деле — того…