Больше месяца я раздумывал. Меня восхищала душевная сила жены. Наконец мы вместе спросили у Луки, согласен ли он поехать со мной в Китай. Лука пришел в явное замешательство: «Папа, а как же мопед, который ты обещал мне купить к окончанию восьмого класса? Ну ладно, папа, я поеду с тобой в Китай. Когда вернусь, сдам экзамены экстерном за два года».

И вот Лука, приблизительно того же возраста, что и Марко Поло, отправляется в дальний путь.

Предлагаю вашему вниманию несколько моих записей из дневника этого путешествия, которому, к сожалению, по вине бюрократии пришлось оборваться на границе с Китаем.

Воскресенье, 8 октября.

6.30 утра. Первые утренние часы полны жизни. Прозрачен свет зари, еще не прогретой солнцем; на дорогах и базарах полным-полно людей, животных и машин. Машины весело носятся среди всеобщей сутолоки, громко сигналя и едва не наезжая на прохожих. Мы идем на рынок животных, в пыльное столпотворение овец, коз, кур и ишаков.

Наше появление на рынке вызывает большой интерес. Нас сопровождает Эратли, военный в чине сержанта, назначенный самим министром информации и туризма. Ему 60 лет. Он будет вместе с нами на всем пути через Турцию. Имя Эратли переводится, как «солдат на коне»; его семья всегда носила это имя. Лошадей на рынке немного. Но едва Эратли и Эрманно выказывают к ним интерес, как добрая сотня посредников высыпает на улицу, останавливая всех лошадей подряд, даже тех, которые тянут повозки с людьми. В числе прочих мы купили и пару таких лошадей. При этом на протяжении всех торгов пассажир повозки, крестьянин, везший куда-то кур в клетках, оставался сидеть на своем месте до тех пор, пока лошадей не выпрягли.

В конце концов я приобрел тринадцать лошадей, заплатив за каждую от 30 до 80 тысяч лир. Они малорослые, худые, зато легко переносят солнце, жажду, а едят мало и редко. Спрашиваю у Эратли, смогут ли они доставить нас с берегов Средиземноморья в пустыню, а также в горы, на высоту 3000 метров. Тот разводит руками: «Иншалла!» («На все воля всевышнего!»)

Понедельник, 9 октября.

Начинается рамадан, мусульманский пост, который продлится целый месяц. Теперь с трех часов ночи до пяти часов пополудни нельзя ни пить, ни есть, ни курить. Мне подсказывают, что и нам нельзя

будет есть, пить и курить на виду у всех, ибо это воспримут как богохульство, а мы окончательно зарекомендуем себя «неверными». Появляться в местных кишлаках в шортах, с обнаженными ногами — настоящий скандал. Не знаю, правду ли говорят, но знаю наверняка, что мы будем следить за собой, стараясь не обидеть своим поведением местных жителей и не нанести оскорбление чужим традициям. Разумеется, мы не носители истины и цивилизации. Мы простые пилигримы, приготовившиеся слушать, смотреть и учиться.

Вторник, 10 октября.

Мы в Айясе. Напротив Искендерона, что в заливе Искендерон. Сегодня Айяс носит название Юмарталик («город яиц»). Во времена Марко Поло, который именно отсюда отправился в свое долгое путешествие, город назывался Лайяс и служил штаб-квартирой Запада (в особенности венецианцев и генуэзцев) в торговле с Востоком. В древности, как я уже говорил, это место называлось Иссус, и Александр Великий разбил здесь Дария. Сама история запечатлелась в улицах, стенах домов, человеческих лицах Люди, родившиеся на земле, история которой измеряется тысячелетиями, подобно камням, несут на себе следы прошлого. Здесь история лепит человека. В других же местах, например в Америке, человек, не имея прошлого, волей-неволей ощущает себя творцом истории.

Среда, 11 октября.

Отправляемся. Пришлось в эти дни немало потрудиться, чтобы упаковать все наши вещи. Вот усядемся в седло, тогда наконец и отдохнем.

Рассчитывали тронуться в путь на рассвете, однако все готово лишь к половине одиннадцатого. Садимся верхом на лошадей, оглядываем друг друга, сами себе желаем счастливого пути. Вот и все.

Великое приключение началось. Экспедиция Марко Поло снова стала реальностью. Семеро мужчин, тринадцать лошадей и повозка.

Турция

Четверг, 12 октября. Уже в первый день пути совсем вышла из строя одна лошадь. К тому же сломалась повозка, на ней шесть центнеров груза, и три лошади расковались. Потребовалось четыре часа работы, чтобы караван отправился дальше. Когда все окончательно готово, часы показывают восемь утра, а на деревенской площади толпится народ. Но мы здесь ни при чем: режут овцу для мясной лавки. Покидаем Мисис, который во времена крестовых походов именовался Мамистрой и использовался генуэзскими торговцами для хранения товаров. Нас ожидает трудный день: во что бы то ни стало добраться до Аданы.

Пятница, 13 октября.

В Адану мы все-таки попали, — правда, ценой неимоверных усилий. По дороге пили воду из колодцев, а повозка дважды застревала в песке. Не привыкли мы к такой жизни. Каждая неожиданность, даже минимальная, выводит нас из себя. Дело дошло до того, что наш проводник и турецко-английский переводчик Нихат Козар, двадцатипятилетний юноша, заявил, что только сумасшедшие могут добровольно взвалить на себя такие трудности, и бросил нас на произвол судьбы.

Не могу не сравнить поведение Козара с поведением Сайда. Это цыган, которого я нанял за две тысячи лир в день. На таких мир держится. Он смотрит за лошадьми, спит рядом с ними и готов обслуживать всех нас круглые сутки. Тем не менее решаю нанять еще одного человека, чтобы помочь Сайду управляться с лошадьми. Здесь же, в Адане, нахожу такого по имени Давид. Заодно перестраиваю караван, который движется чересчур медленно. Покупаем дополнительную повозку и бросаем в нее вьюки. Еще две лошади выходят из строя. Обмениваю их на одну крепкую и здоровую, приплатив сорок тысяч лир.