Несколько секунд Тони задумчиво смотрел ей вслед. Ни одна женщина, которых он встречал, не была так упорна в своей неприязни к нему.

— Должно быть, я теряю форму, — покачал он головой.

Тони повернулся и медленным шагом направился к гаражу. Подняв глаза, увидел табличку, на которой было что-то написано. Подойдя ближе, он прочитал: «Выходной».

Итак, у него неожиданно оказался впереди целый свободный день. Тони дошел пешком до первой телефонной будки и позвонил домой.

— Привет, мам! — закричал он, услышав на том конце провода голос матери. — Узнаешь блудного сына?

— Ну, здравствуй, блудный сын! — Маргарет Мейсон была рада слышать его голос. — Где ты на этот раз?

— В маленьком гостеприимном городке под названием «Плезант-Рест».

— И ты, никак, там самый почетный гость?

Тони улыбнулся.

— Ну, вообще-то я оказался здесь случайно. У меня сломался грузовик. К счастью, нашелся хороший механик, и он скоро его починит. Так что увидимся дня через два, как и договаривались!

— Это и в твоих интересах. Тетушка Ирэн строит какие-то грандиозные планы по поводу рождественского ужина.

При этих словах у Тони потекли слюнки.

— Я приеду, даже если для этого мне придется ехать автобусом!

— Ловлю на слове!

— Обещаю! Передай всем привет!

— Обязательно!

— И если на мое имя придут письма, спрячь их куда-нибудь подальше, хорошо? А то эти любопытные вечно суют свой нос куда не надо.

Под «любопытными» Тони подразумевал своих многочисленных племянников и племянниц.

— На прошлой неделе было письмо из колледжа в Амарилло. Я хотела его прочитать, но отец не позволил. Оно лежит на холодильнике.

Тони издал вопль восторга.

— Это по поводу работы! Я подумываю о том, чтобы опять преподавать рисунок.

— Это же прекрасно, Тони! — В голосе матери послышалась искренняя радость.

Маргарет Мейсон сама была учительницей по рисунку и никак не могла понять, почему ее сын отказался от карьеры преподавателя.

— Ну, я, конечно, не думаю, что стоит рассчитывать на преподавание в высшей школе, и даже вряд ли в Амарилло, так что не особенно обольщайся!

— Я и не обольщаюсь, — солгала она. Несмотря ни на что, она не переставала надеяться, что когда-нибудь ее сын поселится рядом с ней и продолжит свою карьеру. А почему бы и нет? Все его сестры сделали именно так — спасибо отцу, который обеспечил их всех землей. Тони же все еще сопротивлялся.

— Ну, ладно, я пойду! Целую тебя, мам!

— И я тебя, сынок, целую и очень люблю!

От этих слов ему всегда становилось тепло и спокойно на душе.

В половине шестого вечера от Марии ушел последний посетитель, паренек, которому она регулярно ровняла машинкой затылок. Она перевела дыхание. День оказался на удивление насыщенным и тяжелым — отчасти из-за того, что набежало много клиентов, которые не записывались предварительно, отчасти из-за жары. К тому же весь день было как-то неспокойно на душе.

«Интересно, починил Тони Мейсон свой грузовик? — подумала она, садясь в машину. — Уехал ли уже в Амарилло из города и из моей жизни?»

Мария искренне надеялась, что да. Этот человек опасен для ее душевного спокойствия, и поэтому каждый раз, когда они встречались, она, ради собственного блага, вынуждена была изображать из себя ведьму. Мария, которая работала с людьми и умела, когда надо, быть приятной и очаровательной, сама испытывала неудобство от собственного поведения. К тому же это так расстраивало Руби и Опал!

Но Тони никуда не уехал. Вернувшись домой, она увидела его на крыльце их дома, рисующего Руби, которая сидела в тени олеандра в плетеном кресле в образе красавицы времен старого Юга. Тони расположился на некотором расстоянии от нее, работая с мольбертом, который он, должно быть, принес из грузовика.

Одного взгляда на набросок было достаточно, чтобы понять, что Тони наделен незаурядным талантом.

Вместо восхищения Мария почувствовала страх. Она отчаянно пыталась сохранить в себе чувство ненависти к нему. Она скрылась на кухне, где нашла Опал, стоящую у плиты. Приятный запах жарившейся свинины смешивался с ароматом выпечки.

— Фирменное блюдо? — спросила она вместо приветствия. От жара, идущего от плиты, у Опал раскраснелось лицо.

— Тони так понравилось это печенье! — сказала она и добавила: — Ты же тоже его любишь! Поэтому я сделала два противня. А в духовке еще мясо. Обед будет готов через двадцать минут, — она кивнула на сервированный стол. На нарядной скатерти красовались новый столовый сервиз и серебряные приборы. В центре стола стояла ваза с красной розой.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила ее Мария и направилась к себе. Стараясь не думать о только что увиденном, она сбросила одежду, от которой несло парикмахерской, и скрылась в ванной. Она долго стояла под душем в надежде, что с потоками воды с нее сойдет и напряжение. Надев джинсы и широкую футболку, она почувствовала себя действительно лучше. По крайней мере, физически.