Пенелопа радостно улыбнулась, глядя на их оживленные лица. Их интерес взволновал ее. Если бы только ученик, за которого ей платят, проявил такой же интерес. Она покосилась в его сторону. Бру лежал на своем спальном мешке, поглаживая пристроившихся рядом собак и лениво глядя на Пенелопу из-под шляпы. Их глаза встретились, и у Пенелопы снова вспыхнуло лицо. Она попыталась вернуться к уроку.

— Могу гарантировать, что эти… э-э… семь правил помогут завоевать друзей и сделать так, чтобы коллеги смотрели на вещи вашими глазами. С их помощью это… — она коснулась губы кончиком языка. — Легче ловить мух на мед, чем…

У глаз Бру медленно собрались морщинки, а улыбка раздвинула его губы. Пенелопа сглотнула. Этот человек способен заставить ее сердце бешено колотиться, не дотрагиваясь до нее и пальцем. Она заморгала и попыталась — безуспешно — отвести взгляд.

Стараясь сдержать бившую ее дрожь, Пенелопа продолжала:

— …э-э… чем ловить их… на уксус, — неуверенно пробормотала она, не в силах избавиться от взгляда темных завораживающих глаз.

— Правда. — Фаззи кивнул и почесал бороду. — Никогда не думал об этом.

Стараясь казаться невозмутимой, Пенелопа рассмеялась.

— Что ж, на этом и закончим.

— Спасибо, мисс Уэйнрайт, — искренне сказал Ред, прижимая к груди листки бумаги. — Я все это прочитаю и завтра еще у вас кое о чем спрошу.

— Буду ждать вопросов, Ред.

— Я проверю, как ты выучил все, завтра утром по пути на западный выгон, — пообещал ему Фаззи, вынимая из кармана губную гармонику.

Пенелопа, улыбаясь, принялась собирать свои пособия. Импровизированный урок закончился, и «ученики» отправились умываться перед сном. Фаззи расположился у костра и начал наигрывать какую-то меланхолическую мелодию.

Бру — Пенелопа этого не знала — велел всем оставить радиоприемники и плейеры дома. Но и это не спасло его от музыки здесь, вдалеке от цивилизации. Кажется, все его попытки помешать ей обречены на провал. Как бы он ни старался ей насолить, она все выдерживала. Все проблемы она превращала в испытания и преодолевала их. Вся соль жизни уходила на соленья.

Он ненавидел ее за это.

И обожал ее за это.

В воздухе слегка похолодало, отметил Бру, машинально почесывая собаку за ухом. Сегодня ночью будет холоднее, чем обычно. Может быть, надо достать для Пенелопы еще одну попону? Хорошо, что они расположились возле старых дубов. Под их широкими и густыми кронами будет где укрыться. Не мешает и дров в костер подбросить, подумал он. Со стоном поднялся на ноги и подошел.

— Похоже, будет дождь.

Она ахнула, словно он ее напугал, и обернулась.

— Правда? — Она отодвинула свою папку, чтобы Бру мог сесть рядом.

— Ну, не сейчас. — Он лег на спину и приподнял голову, чтобы видеть Пенелопу. — Может быть, завтра.

Подняв взгляд, Пенелопа задумчиво смотрела на золотисто-оранжевый закат.

— Как ты это определяешь?

— Не знаю, — он пожал плечами.

Она улыбнулась.

— Ты многое можешь.

— Ты тоже.

— Нет. — Ее щеки слегка порозовели. — Не так, как ты. Ты все можешь делать. И хорошо делать. Например, где ты так хорошо научился танцевать?

Бру фыркнул:

— Уж это не моя заслуга, это точно.

— Не твоя? — удивилась Пенелопа. — Твоего отца? — в ее голосе звучала откровенная симпатия.

— Нет, моей сестры. Пэтси — наша семейная танцовщица. Когда мы еще были детьми, она каждую удобную минуту заставляла меня упражняться. Мои братья все были… Как она вас называла? — громко спросил он, весело поглядывая на братьев, сидевших вокруг костра с картами в руках.

— Чего? — спросил Бак, отвлекаясь от карт и глядя на старшего брата.

— Увальни, — наконец вспомнил Бру и довольно кивнул Пенелопе. — Вот как.

— Ну-ну, — заворчал Мак, бросая карту, — у нас просто хватило соображения увильнуть от сестричкиных танцевальных уроков.

Заговорщически подмигнув, Бру придвинулся к Пенелопе.

— Нет, — шептал он ей на ухо. — Увальни, — и указал на братьев.

Пенелопа заулыбалась. Ей очень нравились дружеские отношения, установившиеся между ними. Как в семье.

— Все равно, если Пэтси что-то задумает, она своего добьется. Проще сдаться сразу, чем бороться с Пэтси. Она очень упряма. Похожа на мою мать. — Бру наклонился к Пенелопе еще ближе. — И на тебя.

— Да?

— Это комплимент.

Смутившись, Пенелопа сменила тему, попросив Бру рассказать что-нибудь о своей юности. Его братья то и дело вмешивались, описывая забавные случаи из жизни в доме Брубейкеров. Пенелопа хваталась за живот, хохотала до слез и умоляла их замолчать, пока она не лопнула. Фаззи рядом наигрывал на губной гармонике, а три брата наперебой рассказывали ей свои байки. Солнце медленно сползло за горизонт и скрылось, оставив лишь роскошную гамму красок на небосклоне.