Вполуха она продолжала слушать, как отец продолжает ругать газету, автора статьи и всю журналистскую братию вместе взятую и призывает на их головы все мыслимые и немыслимые кары. Постепенно поток гневных фраз иссяк, и Гарри, тяжело дыша, опустился в кресло.

— Что скажешь? — устало спросил он.

Саманта подняла глаза от газеты, которую гипнотизировала вот уже пять минут в надежде, что если посмотреть внимательнее, то статья исчезнет сама собой. За это время она немного успокоилась и почти восстановила самообладание.

— Ничего.

— Да, ты права, что тут говорить. Тут надо действовать. Конечно, связываться с бульварной газетенкой не много достоинства, но и терпеть подобный плевок в нашу сторону нельзя. Мы их засудим за такую наглую клевету. Сняли этого певца с какой-то девицей сомнительной репутации — так им показалось мало. Сенсации им захотелось! И как им в голову пришло заявить, что эта… кошка драная моя дочь! Хотя любому ясно, что она ни капли не похожа на тебя. Да разве ты можешь вырядиться, как это пугало. Любой, кто тебя знает, ни за что в такое не поверит.

— Но это была я, — спокойно ответила она и, подавив в себе желание опустить голову, мужественно встретила изумленный взгляд Гарри.

— Что?!

Саманта повторила. Отец внимательно посмотрел на дочь, ожидая объяснения. Тогда она начала говорить. Гарри выслушал ее рассказ молча, не перебивая. Оказывается, он ее совсем не знал.

Саманта почти ничего не скрывала и рассказала все, как было. О своей любви к неформатной музыке, о походе на концерт, о глупом маскараде, затеянном с самыми лучшими намерениями, нападении нетрезвого «кавалера» и помощи Джейсона, который не только спас ее от насилия, но и помог избежать разборок с полицией. Умолчала она лишь о том, что знала его раньше, да о дальнейшем развитии событий той ночи.

Некоторое время Гарри молчал, переваривая услышанное. Потом вздохнул, медленно поднялся из кресла и подошел к дочери.

— Ничего, — ободряюще произнес он. — Мы с этим справимся. — Он похлопал ее по плечу, вздохнул и сел рядом. Диван кряжисто скрипнул, словно выражая солидарность с Гарри. — Надо только хорошенько подумать, что теперь говорить прессе. Полностью проигнорировать подобный выпад мы не можем, ты сама понимаешь.

Саманта кивнула, радуясь уже тому, что Гарри не стал упрекать ее в безответственности.

— У меня почти нет сомнений в том, что вопросы у журналистов обязательно возникнут, — продолжил рассуждать вслух он. — Меня удивляет, что они еще не караулят тебя на ступенях Капитолия. Возможно, это связано с тем, что эта газетенка не пользуется большим доверием, и серьезные люди не читают подобный вздор. Нам остается надеяться, что такое положение вещей не изменится, и шумихи вокруг этой статейки не будет.

Иначе прореагировал Пол Барнс — Саманте оставалось лишь удивляться, откуда он узнал о злополучной статье, ведь не читает же он «желтую» прессу в свободное время.

Он остановил ее в коридоре, когда она возвращалась от отца, и заявил, что готов прямо сегодня подготовить от ее имени иск о защите достоинства. Пол был уверен, что суд непременно признает его обоснованным.

— Мы без проблем добьемся не только публикации опровержения и извинения. Мы с них затребуем такую компенсацию за моральный ущерб, что они по миру пойдут, собирая ее.

Саманта удивленно вскинула брови. Больше всего во всем его монологе ее покоробило это «мы», словно у Пола было право не только объединять их в единое целое, но и решать за них обоих. А ведь не было никакого «мы». Они даже не помолвлены. Уступив намекам отца, она несколько раз ужинала с ним — и вот он уже берет на себя слишком многое.

Внутренне закипая, Саманта сквозь зубы, процедила, что не потерпит ничьего вмешательства в свои дела и сама разберется со своими проблемами. Тем более что это вовсе не очередная газетная утка. От возмущения она с трудом контролировала себя и, не подумав, честно заявила, что фотографии в газете настоящие и что она не собирается отрицать тот факт, что музыкант помог ей в трудной ситуации.

Выпалив всю эту тираду, Саманта, не дожидаясь ответной реакции Пола, развернулась и ушла прочь. Мистер Барнс изумленно проводил ее взглядом.

Неужели в этой ледяной рыбе течет горячая кровь, недоумевал он. Пол давно привык к ее невозмутимости, а это оказалась лишь маска. Неужели он ошибся и под безупречной внешностью мисс Холлиуэл скрывается взрывной темперамент? Хотя, если вспомнить Ким, от той ледышки он тоже не ожидал горячих эмоций, ан нет. Неприступная с виду дамочка в постели оказалась просто до неприличия разнузданна. Не сказать чтобы ему это не нравилось, но он вовсе не горел желанием обнаружить в будущей жене вулкан страстей.