— Вы говорите: «Когда язык появился». Выходит, когда-то языка не было?

— Разумеется. Ты ведь уже видишь, что все идет по пути от сложного к простому. Теперь записывают звуки, раньше писали образами, до этого вообще языка не знали.

— Как это так? — не поверила Пенни. — Они что ж, молчали все время?

— В нашем понимании — да. На самом же деле наши предки, очень далекие предки, предки всех, кто живет сегодня на земле, разговаривали между собой мысленно. Когда появился язык, мы эту способность утеряли. А вместе с ней и многие другие способности, о которых теперь узнаем из сказок и думаем, что все это выдумки. Говорить ведь проще.

Ничего подобного Пенни услышать никак не ожидала и потому молча ждала продолжения. При этом у нее, что удивительно, не возникало чувства, будто собеседница ее обманывает или шутит. Ей объясняли, как все было, незатейливо, ничего не доказывая. Но ведь никто же не доказывает, что ночью темно, а днем светло. Вот тебе и кенсай…

— Потрудись еще раз запомнить. Если теперь звукам соответствуют отдельные черты, то раньше каждому звуку соответствовал отдельный образ. Сочетание звуков дает нам слово. Сочетание образов мы будем называть понятием.

— Хорошо, — согласилась Пенни, хотя понимать наставницу ей, если уж совсем откровенно, становилось все труднее.

— Понятие — потому что оно дает нам, с одной стороны, единое понимание сказанного, а с другой, к чему мы скоро перейдем, смысл сочетания образов часто зависит именно от нашего понимания вообще.

— Это как?

— Ну, давай возьмем какой-нибудь простенький пример. Скажем, если человек громко говорит, как его называют?

— Пустомеля?

— Я не это имела в виду. Его называют громогласным. Вот тебе пример сочетания образов: грома и голоса. Из их сочетания получается новое слово. А что значит «гром»?

— Что-то громкое?

— Похоже, но нет. «Громкое» появилось от «грома». Если же мы разложим слово «гром» на звуки-образы, то у нас получится «поток силы мудрости, отделяющий внутреннее от внешнего».

— Здорово! — воскликнула Пенни. — А как это так выходит?

— Если разобрать звук «г», то у него, как и у других звуков, мы найдем в древнем образном письме несколько значений: «говорить», «движение», «направление», «истечение», «поток», «передача мудрости». В звуке «р» заложены образы: «речь», «изречение», «течение», «волна», «сила», «разделение». Начинаешь понимать?

— То есть я могу выбрать любые из значений звуков, и они сложатся в такое вот длинное понятие?

— Да, только не любые, а в силу своего понимания.

— А тогда что будет значить «гроза»? Тоже «поток силы»?

— Да, только «отделяющий Землю от Человека».

— Без мудрости?

— Без Мудрости.

— Чудно!

— Еще как!

— А тогда что будет значить на кенсае слово «голос»?

— «Передача Мудрости определенным людям определенным словом». Только ты заставляешь меня забегать вперед. На чем я остановилась?

— На чем?

— На понятиях. Которые в кенсае складываются из сочетаний образов.

Пенни слушала спокойную речь наставницы, старалась все понимать и сразу запоминать, при этом думала немножко о своем и тихо радовалась тому, что по далеко не счастливой на первый взгляд случайности очутилась здесь, в Обители. Место это, его обитательницы, царящее повсюду ощущение значимости, урок чужого и одновременно родного языка нравились ей с каждым мгновением все больше.

— Всего в кенсае насчитывается сорок девять исходных образов, — продолжала тем временем Руна. — Нет, не так я сказала. В кенсае насчитывается сорок девять знаков, или символов, отражающих безмерное количество образов. Когда знаки кенсая выписываются вместе, это называется вязью. Вот тебе пример вязи. — Она указала на узоры на столе.

— А что здесь написано? — не удержалась от вопроса Пенни, уже по-другому начиная воспринимать то, что поначалу было для нее просто красивым переплетением линий и каких-то фигур.

— «Мирны лет тому назад, — охотно и нараспев стала читать Руна, — а может быть, и вчера, ибо вечность не знает границ времени, в светлом мире Аргелов, который охватывает двести пятьдесят шесть мер пространства, произошла великая Асса, великая битва сил Света и Тьмы».

— Как красиво! — восхитилась Пенни. — А что все это значит?

— Чтобы это понять, ты сюда и пришла, — сказала вместо ответа Руна. — Только читать нужно не с конца и не с середины, а с начала. Тогда все постепенно встанет на свои места.

— А где начало?

Руна многозначительно ткнула пальцем девочке в лоб и улыбнулась.

— Ну что, начнем учиться?

— А разве до сих пор я не училась?

— До сих пор ты только вспоминала…

Время бежало непозволительно быстро. Они разговаривали, рассматривали стол, пересаживались, иногда почти спорили, Руна давала Пенни задание и, пока та корпела над решением, отходила к печи и возвращалась с двумя кружками чего-нибудь горячего и душистого. И только когда она зажгла первую лучину, Пенни спохватилась, что скоро вечер.