— Не скажете, я правильно иду к главным воротам? — спросила она.

— Правильно, — мужским голосом ответил один из капюшонов, и обе незнакомки, или оба незнакомца, не мешкая прошли мимо.

О том, что в Обитель захаживают мужчины, Пенни не подозревала, но решила не удивляться. В самом деле, принятые здесь капюшоны делали всех одинаковыми. До поры до времени, разумеется.

Главное, что ее не обманули: вскоре она увидела перед собой знакомые контуры ворот. Перед ними сейчас горел высокий костер, вокруг которого, судя по фигурам, прохаживалось, согреваясь, с полдюжины гардиан. «Если окончательно запутаюсь, обращусь к ним», — подумала Пенни. Однако опасения оказались напрасными: при свете костра и двух удачно расположенных факелов изба с зеленой крышей выделялась на фоне общей серости и мрака более чем заметно.

Пенни поднялась на приступочек крыльца и смело постучала. Некоторое время не было слышно ничего, словно внутри все вымерло. Тогда она постучала снова, не зная точно, принято ли здесь проявлять подобную настойчивость. Но Куна была нужна не ей, а Руне, так что угрызений совести испытывать не приходилось.

После второго стука дверь скрипнула и странным образом открылась внутрь, хотя обычно внешние двери открывались наружу. На всякий случай. Мало ли кому захочется поддеть их плечом, да посильнее. В проеме Пенни увидела совсем не старую женщину, замечательно похожую внешне на Руну: та же тугая коса на плече, такой же опрятный вид. Далее запах луговых цветов и тот витал здесь на правах хозяина.

— Здравствуйте, — сказала Пенни, не заметив, как оказалась внутри теплого дома. — Я пришла к вам от Руны.

— Руна послала тебя? — почему-то удивилась женщина, с интересом рассматривая неурочную гостью. — Ну, раздевайся, проходи.

— Я, наверное, неправильно выразилась, — поспешила оправдаться Пенни, послушно стаскивая шубу, хотя совершенно не намеревалась оставаться здесь надолго. — Она меня не посылала. Я сама пришла. Руна… мне сказали, что у вас есть нужные мне травы.

Только тут она сообразила, что явилась к незнакомому человеку с пустыми руками, без денег или на худой конец гостинцев, так что Куна вправе отправить ее восвояси несолоно хлебавши.

— Смотря какие травы тебе нужны, девочка. — Женщина улыбнулась и стала от этого еще больше похожа на Руну.

— Меня зовут Пенни. Я… я тут новенькая. Учусь у тетушки Руны древнему языку.

— Новенькая — это я и так вижу. — Куна перебросила косу за спину и кивнула внутрь дома. — Заходи. Я тут кое-какими делами занимаюсь, но ты не помешаешь.

Она подняла синий в белую полоску полог, отделявший горницу от главного помещения, и Пенни послушно юркнула под него, оказавшись в полумраке небольшой комнаты, явно одной из нескольких, судя по размерам избы. В комнате этой не было ничего примечательного, если не считать шести или семи голых женских спин. Пенни заморгала, но странное видение не исчезло. Вдоль двух стен спиной ко входу на коленях сидели совершенно обнаженные девушки. Вероятно, волосы у них были коротко острижены или просто убраны вперед, потому что в глаза бросались их тонкие шеи, красиво развернутые плечи, прямые спины и упирающиеся в смешно подогнутые ступни ягодицы. Посреди спины у каждой Пенни различила висящий на шнурке, как кулон на цепочке, маленький веник из травы. Веники тлели и чадили тем самым запахом, который с порога уловил ее замерзший нос.

Между тем Куна пересекла комнату и подняла еще один полог, за которым обозначилось новое, предугаданное помещение, ярко освещенное и наполовину занятое печкой. Здесь Пенни перевела дух и вопросительно посмотрела на хозяйку. Та, разумеется, была вовсе не обязана что-либо объяснять, однако немой взгляд девочки настолько просил об этом, что Куна, тщательно задернув за собой полог, доверительно шепнула:

— Лечатся. Умудрились простыть, вот и приходится ставить их на ноги. Так какие травы и зачем тебе нужны?

— У Руны больные ноги. Там, где я раньше жила, мы с бабушкой использовали в таких случаях сосновую живицу и листья сирени. У вас не найдется? Взаймы.

— Сядь.

Пенни покорно опустилась на единственный стул.

— Ты знаешь, что Руна — моя сестра? — продолжала женщина, внимательно наблюдая за ней со своего места у печи.

— Догадываюсь…

— Тогда будь любезна говорить прямо. Что ей нужно?

— Живицу… Но ведь…

— Насколько мне известно, с ногами у Руны все в полном порядке. Она моя старшая сестра, и сколько я ее помню, она всегда была крайне мнительна. Вот и придумала себе зачем-то этот недуг. Так зачем она тебя послала ко мне?

— Никто меня к вам не посылал, — придя в себя от неожиданности, встала со стула Пенни. — Ей больно дойти даже до трапезной, вот я и вызвалась помочь. У меня трав с собой нет. Все у бабушки остались. Вот она мне и сказала, что травы есть у вас.

— Странно. — Куна потерла подбородок, о чем-то размышляя. — На обманщицу ты непохожа. Вероятно, тебя просто обманули, девочка. Руне не нужны травы. Руне нужно перестать думать про меня всякие гадости, а еще лучше — вообще перестать про меня думать. Так ей при случае и передай. Как ты сказала? Ты у нее учишься?

— Да, учусь. — Пенни начала понимать, что между сестрами из-за чего-то пробежала кошка и что лучше ей в эту давнишнюю ссору не вмешиваться. — Пожалуй, я пойду. Не буду вам мешать.

— Ты не мешаешь. Им еще сидеть и сидеть. Вообще-то лечить бы стоило их наставниц, которые считают, будто обливания на морозе укрепляют не только дух, но и тело. Я ничего не имею против, мне тоже иногда хочется чувствовать свою нужность, но троим из тех, что ты там видела, на мой взгляд, травы уже не помогут.