Чтобы не расплакаться, Пенни рассмеялась. Руна говорила просто, ей очень хотелось верить, но как можно верить такому?

— Так что когда читаешь «Сид’э», не нужно воспринимать все в ней изложенное буквально. Мир гораздо сложнее, чем нам кажется. Взгляни, к примеру, на этот стол. Ты видишь, что он широкий, что он длинный, что у него есть высота, позволяющая нам сидеть удобно и не нагибаться. Итого мы получаем три связных между собой меры. А вот на столе ты видишь древесные кольца. Когда стол был деревом, они нарастали одно вокруг другого с каждой зимой. У этих колец тоже есть длина и есть ширина. Но нет высоты, они никуда не выпирают, они, считай, просто нарисованы природой. Что получаем?

— Две меры?

— Правильно. И мы видим их со всех сторон. А вот если бы и кольца эти могли видеть, они бы смогли увидеть нас, только когда мы стоим вот так. — Руна наклонилась над столом. — А если я снова сяду, то исчезну из их поля зрения, но буду продолжать их видеть. В этом и есть преимущество трехмерности над двухмерностью. Наша четвертая мера — время, которое мы не можем увидеть, но без которого сама жизнь была бы невозможна, как мне кажется. Правда, для каждого из нас оно течет по-разному. Если ты устала и возвращаешься от меня домой, то невольно думаешь: как же далеко идти, как же долго. А если ты идешь и при этом думаешь о чем-то интересном, то даже не замечаешь, как оказываешься дома.

Пенни согласно кивнула.

— Поэтому для простоты наши предки придумали целую систему мер времени, которую мы теперь, не знаю уж почему, забыли. Для нас сейчас достаточно считать время от зимы до зимы, а ведь когда-то в стародавние времена человек мог точно сказать, сколько времени, например, ты спишь, или сколько проходит времени от восхода до заката, или сколько ушло времени, пока ты мигнула.

— А зачем? — удивилась Пенни. — Зачем это нужно? Ну мигнула я, и что с того? А от восхода до заката всегда по-разному бывает. Зимой дни всегда короче.

— Я с тобой согласна. Нам сейчас это трудно понять. Мы привыкли время ощущать, не называя. Вероятно, раньше было как-то по-другому. Ну да ладно, мы с тобой увлеклись и сбились с главной темы. Просто я хотела сказать, что в других действительностях этих мер может быть не две, не три и не четыре, а гораздо, гораздо больше.

— Это вы сейчас про то, о чем читали? О пространстве миров Яви, Нави и… этой…

— Прави.

— Да, Прави. Слово «явь» мне понятно. С двумя другими я не сталкивалась.

— Сталкивалась. Просто не отдавала себе в этом отчета. Когда мы спим, то оказываемся в мире Нави. Мы можем путешествовать по нему, узнавать места, которые посещали в прежних снах, встречать тамошних знакомых, получать какие-то знания, которых у нас не было здесь, в этом мире, можем чувствовать связь между нашей явной жизнью и тем, что мы видим во сне. Можем наутро вообще ничего не помнить.

— Я обычно помню, — не преминула похвастаться Пенни. — Сегодня мне снилась бабушка. Она пришла за мной и хотела забрать отсюда.

— А ты что?

— Не знаю. Я проснулась. Но уходить мне не хотелось. С Навью понятно, а что тогда такое Правь?

— Это высокий мир, в котором живут наши боги. Если мы становимся лучше, то приближаемся к нему.

— А как я могу с ним столкнуться, как вы говорите?

— А разве у тебя никогда не звучал в голове внутренний голос, который подсказывал тебе какие-нибудь правильные решения?

— Ой, правда, бывало!

— Мужской или женский?

— Я даже не знаю… Если честно, то я не всегда его слушаю. Мало ли о чем я могу подумать.

— Напрасно. Ты должна знать, что это с тобой говорит не часть тебя, а то, что находится вне тебя, но связано с тобой и по-своему заинтересовано, чтобы тебе было лучше, чтобы ты быстрее развивалась. Слушайся его, не бойся. Когда ты к этому привыкнешь, тебе станет легче жить.

— Я попробую, — неуверенно согласилась Пенни.

— Это важно еще и потому, что нас окружают не только добрые к нам существа, но и всякие нехорошие темные сущности, которые в свое время либо недополучили живого Света, когда тот разгонял мрак, либо возгордились и решили, что могут обойти великие законы мироздания и обрести божественность, сорвав печати мудрости в низших мирах, чтобы по закону подобия, о котором я тебе уже говорила, получить мудрость из миров высших.

— Мы об этом говорили?..

— Да, когда я сказала, что мы состоим из бесчисленных миров и сами составляем миры. Раньше говорили проще: что наверху, то и внизу. Закон подобия. И когда были сорваны низшие печати, светлые боги вступили в борьбу с темными силами, и началась Великая Асса…

Пенни вспомнила, что Руна уже читала ей об этом, причем читала здесь же, на кромке стола. Значит, она только что зачем-то обманула ее, сказав, будто дочитала до конца и больше из «Сид’э» здесь ничего нет. Нет, стол достаточно длинный и широкий, чтобы на нем уместилось еще что-нибудь эдакое, полезное и интересное. Но не может же она напрямик спросить об этом наставницу. Вероятно, у Руны есть на то свои причины. Чтобы случайно не выдать свою догадку, Пенни перевела разговор на другую тему.