— Что вы сказали? — переспросил Степан Анатольевич.

— Да так, подумалось…. Раз возникают новые классы — выходит, коммунизм не построить.

— А кто вам сказал, что коммунизм строят? — спросил Веничев.

Заведующий лабораторией по революционным бомбам вдруг вошел в какое-то радостное внутреннее возбуждение, словно хотел показать сюрприз; от волнения он стал даже машинально почесывать нос.

— Нну… все… и Маркс говорил.

— Минуточку! Подойдемте к терминалу!

Веничев потыкал пальцами в клавиатуру, и через минуту в браузере высветилась цитата:

"Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние. Условия этого движения порождены имеющейся теперь налицо предпосылкой. Маркс К. Немецкая идеология // Собрание сочинений. Т. 3. — С. 34."

— Видите! Для Маркса коммунизм — это не строй! И его не строят! Это процесс, который висит в оперативке и убивает процессы социального расизма. Это, если хотите, антивирус.

— Простите, а как тогда называется то, что строят?

— Простите, а вам не наплевать на то, как оно называется? Что бы ни строили — главное, чтобы это было именно то, в чем нуждается общество сейчас, а не когда-нибудь после тяжких лет страданий. Вот, например, большевики ликвидировали крупную буржуазию. Но осталась частная собственность, буржуазия в форме использования административного ресурса партийно-хозяйственной номенклатурой и дельцами теневой экономики. То, что мы делаем сейчас — строим систему, в которой этой новой буржуазии не находится места. Вот так мы делаем шаг за шагом к этому самому бесклассовому обществу, о котором вы говорили. В какой форме мы это делаем? В той, которая полностью соответствует условиям точки, из которой вышли.

— А, простите, Хрущев как же? — перебил Виктор, ошарашенный этой новой социальной геометрией.

— Хрущев? Хрущев говорил, что он строит коммунизм. На самом деле он выращивал химеру в виде потребительского общества, которое переплюнет Америку по мясу и холодильникам, и которое должно питаться соками идей всеобщего равенства и братства. Братство потребиловку не оплодотворило! Поэтому мы смотрим на реальные интересы людей. Сейчас не пятидесятые, и мы уже не можем так опираться на крестьянские привычки к общему труду, как вы это видели во второй реальности. У нас население уже съехало в города, изменило жизнь, приучено к потребительскому мышлению. Поэтому мы и должны использовать это потребительское мышление, но, Виктор Сергеевич, не давать ему принимать ваших уродливых форм и не культивировать его развитие дальше. Мы ищем разные формы, как возвращать обратно народу созданные им ценности.

Веничев налил себе в стакан негазированной "Брянской минеральной", проглотил залпом и продолжал:

— Через кооперативы, через государственные акции, через централизацию финансов и кредита, через участие рабочих в управлении, через изменение стиля управления и выдвижения управленцев; разными тропинками и дорогами идут наши люди к будущему, но идут они ради себя, ради семьи, соседа, родных и близких, чтобы каждый видел, как это нам же нужно, а не политическому руководству. А как назовут — пусть историки думают.

— Хм, а что же тогда нужно политическому руководству?

— То же, что и вам. Вы работаете с заказчиками и руководство работает с заказчиками, с обществом. Основной заказ — борьба с угрозой социального расизма, внешней и внутренней.

— Извините за наивный вопрос: а что же тогда, коммунизм, выходит, возможен с любого момента? И даже в нашем обществе?

— Должен быть с любого момента. Иначе какая же это теория?

— Постойте, это как же… Должна же быть какая-то сознательность, чтобы давать бесплатно…

— Да поймите же, наконец, коммунизм не в том, чтобы бесплатно давать, а в том, чтобы отнятое возвращать. По справедливости и, что важно, без лишних жертв. А бесплатность — это надо изучать, как меняется общество, мотивация людей… Впрочем, как вы заметили, троллейбусы у нас все же бесплатны и тем не менее ходят.

— А все-таки, когда можно будет распределять, ну, скажем, колбасу по потребностям?

— Когда общество сочтет это справедливым. Все экономические законы держатся на существующих в обществе понятиях о справедливости. Даже цена на свободном рынке. Обмен товарами совершается на тех условиях, которые обе стороны полагают справедливыми. Кстати, ПО у вас бесплатное есть?

— Есть, но…

— Никаких "но". Коммунизм всегда рядом, его надо просто видеть и сеять его там, где есть условия ему взойти и созреть.

Теперь за стаканом минералки потянулся уже Виктор. Вековая мечта человечества немедленно и без предоплаты — это надо было как-то пережевать и запить.

— Хм… Но тогда почему бы не открыто сказать всем, что у вас уже коммунизм?

— Да вы что! — Веничев всплеснул руками. — Наше общество еще на долгие годы вбило себе в головы миф о коммунизме, как о стране эльфов, совершенных существ, у которых между лопаток крылышки, и которые размножаются исключительно высокими духовными помыслами, оттого и в эльфийской стране сколько себе ни бери, а всего вдоволь. Людям пока что легче смириться с мыслью о недосягаемости этого эльфийского питомника, чем понять, что коммунизм ходит рядом, простой и будничный и совсем не то, о чем мечтали.