Когда критики узнали о желаніи публики самой воспользоваться уроками ихъ мудрости, то, разумется, съ большою охотою принялись за дло переустройства не только всего общества, но и самого міра. И нужно отдать справедливость господамъ критикамъ: народъ они не лнивый; готовы критиковать восемнадцать часовъ въ сутки, лишь бы было что. Впрочемъ, они не прочь и придумать поводъ къ критик. Я увренъ, что они и въ загробномъ мір раскритикуютъ все въ пухъ и прахъ, и старику Плутону не мало будетъ возни съ ними.

Получивъ полную свободу въ стран моего соннаго виднія, критики развернули свой талантъ уже, какъ говорится вовсю. Когда кто-нибудь выстроитъ себ домъ, или y кого-нибудь курица снесетъ яйцо, сейчасъ же бжали къ критику и спрашивали его мннія насчетъ дома и яйца. Обозрвъ съ важнымъ видомъ данный предметъ, критикъ пренебрежительно цдилъ сквозь зубы, что y современныхъ строителей нтъ ни малйшей оригинальности, и что вс ихъ произведенія являются лишь повтореніями старыхъ образцовъ: фундаменты длаютъ попрежнему внизу, a крыши — наверху; двери и окна также не отличаются новизною ни по мсту своего нахожденія ни по цли своего устройства, — словомъ, ни на грошъ оригинальности. Яйца онъ, критикъ, разумется тоже не могъ похвалить, и высказывалъ изумленіе по поводу того, что куры въ теченіе тысячелтій своего существованія на земл все еще не могли додуматься придавать своимъ яйцамъ новыя формы и окраски и, вмст съ тмъ, хотя нсколько, поразнообразить содержимое яицъ.

Вообще критики дйствительно не теряли своего времени даромъ.

Они не оставляли безъ разбора ни одного явленія. Такъ, напримръ, когда какая-нибудь молодая парочка собиралась пожениться и спрашивала совта критиковъ, т такъ раскритиковывали жениха невст, а невсту жениху, что свадьба разстраивалась, и несчастные умирали отъ горечи разочарованія.

Невст критикъ говорилъ:

— Дорогая миссъ, вы только совершенно напрасно потеряете драгоцнное время, если выйдете замужъ за такого человка, какъ вашъ женихъ. Въ немъ совсмъ нтъ самобытности. Онъ такъ же глупъ, пошлъ и невжествененъ, какъ любой изъ его предковъ, и ничмъ не отличается такимъ, что отвчало бы потребностямъ и запросамъ новой эстетики.

Жениху же изрекалъ:

— Нтъ, дорогой мой, не совтую вамъ брать въ жены эту двицу. Не могу понять, что вы въ ней нашли особеннаго? Вдь у нея ничего нтъ, кром того, что было свойственно прежнимъ образцамъ: миловиднаго личика, тоненькой и стройной фигурки, ангельскаго характера, простого ума, подкупающей ласковости въ обращеніи. Но все это такъ старо… Подумайте только, вдь съ сотворенія міра такихъ образцовъ было наврное ужъ не мало! Такъ неужели вы хотите потратить золотое время только на то, чтобы жениться на такой дюжинной личности?

Само собою понятно, что это говорилось каждому изъ заинтересованныхъ лицъ отдльно, посл общаго осмотра.

Критики осуждали птичекъ за избитость ихъ манеры пнія и цвты — за избитость ихъ колеровъ и ароматовъ. Ругали погоду за недостатокъ самобытности (въ этомъ отношеніи они были правы, такъ какъ мы имли понятія объ англійской весн) и самое солнце — за тривіальность манеры восхода и захода.

Когда молодая мать съ сіяющимъ отъ счастья и гордости лицомъ приносила своего новорожденнаго на показъ критику и съ наивною улыбкою говорила ему:

— Посмотрите, какая прелесть, не правда ли? Я уврена, что вамъ никогда еще не приходилось видть такого милаго крошку! Посмотрите, какія у него ручки и ножки! и какой онъ весь кругленькій, крпенькій и розовенькій!.. Вотъ и кормилица говоритъ, что никогда не видывала такого необыкновеннаго ребенка. Критикъ презрительно кривилъ губы и отвчалъ:

— Ровно ничего не вижу въ немъ. необыкновеннаго. Самый шаблонный ребенокъ: съ толстой головой, краснымъ лицомъ, огромнымъ ртомъ и тупымъ носомъ. Такихъ ребятъ вы можете встртить въ каждомъ дом, и вс они являются плагіатами другъ друга. Вы только понапрасну потратили драгоцнное время, сударыня, чтобы произвести такого обыденнаго индивидуума. Если вы не можете дать міру ничего дйствительно оригинальнаго, то вамъ лучше бы заняться какимъ-нибудь другимъ боле полезнымъ дломъ.

Однако, посл нсколькихъ случаевъ подобнаго раскритикованія новорожденныхъ бэби наступила катастрофа. Оскорбленное, въ своихъ лучшихъ чувствахъ населеніе сонной страны возмутилось.

— Ну, довольно намъ васъ и вашей оригинальности! — раздались по адресу критиковъ негодующіе голоса. — Мы теперь поняли, что и сами вы вовсе не оригинальны и вс ваши сужденія не заключаютъ въ себ ни на грошъ самостоятельности. Вы только и умете повторять прежнихъ критиковъ, начиная со временъ Соломона, который былъ первымъ намъ извстнымъ критикомъ. Всхъ васъ слдуетъ перетопить, чтобы мы могли, наконецъ, вздохнуть свободно. Надоли вы намъ до смерти.

— Что такое?! — завопили критики. — Топить насъ?!! Да такого чудовищнаго преступленія никогда еще не было на свт!..

— Вотъ и прекрасно! — иронически отвтили имъ:- по крайней мр, хоть теперь вы не можете обвинять насъ въ недостатк «оригкнальности». Вамъ вдь такъ хотлось ея. Ну, вотъ, и радуйтесь… Пожалуйте-ка въ воду… нечего упорствовать! Идите, идите!

Упорствовавшихъ критиковъ потащили къ рк и утопили въ ея кристальныхъ струяхъ. Потомъ вс, съ радостными лицами и облеченными сердцами, вернулись домой. Такимъ образомъ критик былъ положенъ конецъ…