– Что вы обсуждали? – поинтересовалась она.

– Урожай этого сезона.

– Как мило! Выходит, некоторых все-таки кормят. Можно посмотреть на таблицу? Чтобы получить еду нужно заранее позаботиться, чтобы твое имя указали в списках?

Виктория, вне всякого сомнения, была в ярости. Катеб чувствовал ее гнев даже на расстоянии нескольких футов. В глазах плескалось раздражение, и она выглядела так, словно собиралась чем-нибудь в него запустить.

Катеб удивился, заметив, что ему интересно узнать, почему она сердится. Он думал, что сможет запросто отослать ее прочь с ее проблемами, ничего не выясняя, но получилось по-другому. Он хотел узнать, что произошло, и, более того, помочь ей.

Катеб встал из-за стола и подошел к ней. Взяв ее ладони в свои, он, всматриваясь в голубые глаза, произнес:

– Расскажи мне, что тебя беспокоит.

Она резко отдернула руки и начала мерить шагами комнату.

– Ты не поверишь! А хотя… может, и наоборот. Я вот никак не могу поверить! Мне здесь нравится. Ты в курсе? У вас красиво, теплые и доброжелательные люди. Мне нравится дворец, его архитектура – да почти все нравится! Только это напоминает лежащий на солнце труп. Сначала вроде бы тело выглядит нормально, но когда подойдешь ближе и присмотришься, то заметишь копошащихся внутри опарышей. Отвратительно!

– Ты довольно ярко это изобразила, – ответил Катеб. – И что ты хочешь сказать?

– Есть маленький мальчик. Зовут его Саид. Мать, по всей видимости, умерла, а отец украл верблюдов. Вместо того чтобы принять наказание, мужик сбежал, оставив Саида на произвол судьбы. О мальчике никто не заботится, его не кормят, и медицинскую помощь он тоже не получает. Уверена, что он и в школу не ходит. И где он ночью спит? Он что так и будет голодать?

Ее глаза наполнились слезами.

– Я не представляю, как вообще такое возможно. Мне очень нравилась Раза, но она прогнала его, словно Саид последняя дрянь. Юсра ответила, что меня это не касается. Но я же не позволю ребенку страдать и умереть, а особенно если этот ребенок находится перед моими глазами. Я ненавижу подобное отношение к детям и ненавижу этих женщин за то, что они подобное позволяют!

По щеке скатилась слезинка. Виктория нетерпеливо ее стерла.

– Клянусь богом, Катеб, если ты потребуешь, чтобы я не вмешивалась, то я убью тебя во сне.

Он подошел к ней и притянул к себе.

– Нет, ты этого не сделаешь.

– Но захочу же!

– В этом то и вся разница. Отсюда и буду отталкиваться, решая нужно тебя бояться или нет?

Виктория посмотрела на него, но не улыбнулась.

– В твоей деревне голодает ребенок. Ты должен это исправить.

– Ты не понимаешь наши законы. На первый взгляд они кажутся жестокими…

Она отступила назад и бросила на Катеба яростный взгляд.

– Кажутся?! Они и есть жестокие! Да, отец Саида последний ублюдок! Но причем тут мальчик?! Он же не может изменить своего отца! И ситуацию ему тоже не исправить.

«И Виктория ничего не может поделать с отцом», – подумал Катеб, увидев, что она и сама еще не осознала того, как сильно подействовало на нее случившееся.

– Законы жестокие, – снова повторил он, – но они не просто так придуманы. Взрослые люди видят страдания мальчика и понимают, что любое поведение имеет последствия.

– Бесподобно! Значит, Саид теперь наглядный пример? Поверить не могу, что ему суждено умереть на улице. И что тогда? Кто-то уберет с дороги тело, или его оставят на ужин собакам?

По щекам побежали слезы.

– Я с этим не согласна и никогда не соглашусь! Нужно найти другой выход из положения. И сколько таких детей на улице? Еще кто-то есть? Жители деревни взяли за правило морить детей голодом? А как на счет того, чтобы просто их любить? Как вообще такое можно допускать?!

Катеб снова протянул ей руки. На этот раз Виктория подошла сама. Она опустила голову ему на грудь и плакала так горько, словно ее сердце разбивалось на кусочки.

– Ты же не можешь это позволить, – прошептала она ему в плечо. Он гладил ее по спине и бормотал ее имя.

«Столько боли из-за мальчика, которого она почти не знает, – подумал Катеб. – У Виктории золотое сердце». Она нежная и ласковая – чего он раньше не замечал. Ее нужно защищать от жестокого мира. В то же время Катеб понял, что сострадание стало ее внутренней силой и жизненным принципом, и восхищался этим. Она ясно видела происходящее и не искала оправданий, как это делали другие.

Наконец Виктория перестала плакать. Катеб взял ее лицо в свои ладони и вытер большими пальцами слезы.

– Где он сейчас? – спросил Катеб.

– С одной из служанок. Она его дальняя родственница. По-моему… Его мать была чьей-то там двоюродной сестрой по браку… Я не уверена.

– Пусть мальчика приведут ко мне.

Ее глаза расширились.

– Ты ему поможешь?

– Я поговорю с ним.

Виктория подбежала к телефону и позвонила в хозяйственное крыло. Не прошло и десяти минут, как девушка привела мальчика в офис.

– Принц, – произнесла девушка, готовая упасть перед ним на колени. – Это Саид.