Оставив тетку колдовать над продуктами, Нина отправилась к Антону: надо было запастись деликатесами.

Солист «Альбатроса» развил бурную деятельность и достал со склада ресторана все, что требовалось. О переезде Виленского к Мажаровым Ремизов уже знал.

– У меня к тебе просьба, старушка,– сказал он.– Замолви словечко перед Сергеем Николаевичем…

– О чем это? – насторожилась девушка.

– Не поможет ли он мне перебраться в Москву? Знаешь, губить свой талант в кабаке, пусть и самом шикарном в Южноморске, мне не светит…

– Ладно, Антоша,– пообещала Нина.

– Ему ведь стоит только заикнуться где надо…

– Загляни на днях,– кивнула Нина.– Для тебя постараюсь…

Антон прямо-таки расцвел от этих слов. И на прощанье сказал:

– Да, знаешь, я сам познакомился с твоей подружкой…

– С какой?– не поняла сначала Нина.

– Ну, синеглазка… Вера…

– Антоша,– вдруг заволновалась Нина,– я же говорила, не надо… У нее моряк…

– «Сегодня ты,– пропел Ремизов,– а завтра я… Пусть неудачник плачет!…» Согласилась на днях посетить мою берлогу и послушать записи…

Нина хотела еще что-то сказать Ремизову, помялась, но так и не сказала.

Домой она вернулась нагруженная свертками, коробочками, баночками.

– Это балык,– говорила она, выкладывая на стол продукты.– Салями, паштет из гусиной печенки, икра черная и красная…

– Вот теперь я спокойна,– радовалась Вольская-Валуа.– Не ударим лицом в грязь…

Виленский приехал в сопровождении Зайцева. Референт Сергея Николаевича внес в квартиру Мажаровых солидный чемодан из натуральной кожи, но сколько Полина Семеновна ни уговаривала остаться его пообедать, Роберт не согласился.

Виленский дал ему указание: беспокоить только в случае крайней необходимости, а по мелочам принимать решения самостоятельно.

От комнаты, где его поместили, Виленский был в восторге.

– Да у вас прямо рай,– признался он, когда сели перекусить «чем бог послал», как выразилась Полина Семеновна.

После обеда Виленский пошел по делам, предупредив, что вернется только к ужину.

Его переселение не осталось незамеченным в доме. Об этом судачили в каждой квартире, чему весьма способствовала Вольская-Валуа.

Нина с нетерпением ждала возвращения Сергея Николаевича. Ей почему-то казалось, что то, о чем она мечтает, совершится именно в первый же день пребывания Виленского в их доме. Вечером, когда они останутся одни, при свечах (сценарий расписала Вольская-Валуа), он возьмет ее руку и скажет: «Будьте моей женой»…

Девушка сгорала от нетерпения. И счастья.

Но счастье никогда не бывает полным.

Около семи вечера раздался телефонный звонок.

– Завтра у тебя в кассе хотят провести ревизию!– выпалила Вера, подруга с работы.

Когда через несколько минут Полина Семеновна зашла в комнату, то сразу заметила, что с племянницей творится неладное. На ней, как говорится, не было лица.

– Что с тобой? – встревожилась тетка.

– Так, ничего…– ответила племянница.

– Переволновалась, поди… Ты успокойся. Все идет по плану…

Нина не решилась признаться, что ей грозили неприятности. Дело в том, что на работе Мажарова была казначеем кассы взаимопомощи. Вихрь последних дней «сладкой» жизни закружил, залихорадил ее, она брала и брала из кассы деньги, никому ничего не говоря. И выбрала все, что там было. Около трех тысяч рублей…

– Приляг,– посоветовала Полина Семеновна.– А я пойду в магазин за минералкой…

Вольская-Валуа вышла, а Нина стала срочно обзванивать всех своих знакомых. Никто не мог одолжить ей такую сумму. Самое большее, что предлагали подруги,– десять – двадцать рублей.

«Что делать?– билась в голове Мажаровой одна-единственная мысль.– Что же делать?»

Ее охватило отчаяние. Ей рисовались страшные картины. Как завтра обнаружат, что она взяла три тысячи, потом приедет милиция… Завершение – «черный ворон», суд, тюрьма…

– Ох! – со стоном повалилась она в кресло и обхватила голову руками.

Звонок в дверь буквально подбросил ее в кресле.

Нина, находясь еще во власти страшных видений, вышла в коридор, открыла дверь.

– Добрый вечер, Ниночка! – ласково сказала Крюкова.

– Здравствуйте,– машинально кивнула девушка.

– Вы можете уделить мне несколько минут? – с мольбой в голосе произнесла соседка.

– Проходите…

– Знаете,– замялась Валентина Павловна,– лучше у меня…

Нина, словно автомат, последовала за ней.