Он поцеловал Нине руку.

– Радость-то, радость какая! – не унималась тетя Поля.– Надо сообщить родителям Нины.

– Безусловно,– сказал Сергей Николаевич.– Очень хочу познакомиться с ними.

– Достойные люди, честное слово,– уверяла Вольская-Валуа.– А что приготовим к торжеству? Куропаток или, может, поросеночка под хреном?

– На ваше усмотрение,– ответил жених, доставая из кармана и раскрывая бумажник.– О расходах не беспокойтесь.

– Нет-нет,– запротестовала Мажарова.– Сережа…– Она осеклась, потому что впервые назвала Виленского просто по имени.

– Теперь всегда называй меня так,– попросил Виленский.– В твоих устах мое имя звучит как музыка…

– Сережа, милый,– уже смелее сказала Нина,– такое событие, такое событие… И при чем тут деньги?!

– Ты ставишь меня в неловкое положение,– строго произнес Виленский.

– А ты поставишь меня в еще более неловкое,– твердо проговорила девушка, отобрала бумажник и сунула ему в карман.– В конце концов, ты мой гость. Вот потом, когда…

Виленский вздохнул недовольный.

– Не надо дуться! Хорошо? – весело сказала Мажарова.

Виленский улыбнулся и, торжественно оглядев женщин, достал из кармана сафьяновую коробочку.

– Ниночка, разреши в знак нашей помолвки…

Он раскрыл футляр. На черном бархате сверкнуло колечко с зеленоватым граненым камнем.

– Какая прелесть! – вырвалось у Полины Семеновны.– Изумруд?

– Да,– кивнул Виленский, надевая кольцо на палец невесте.– Берег, как память. От матери…

– Сразу видно, старинная работа,– сказала Вольская-Валуа.– Камень карата полтора? – продемонстрировала она свои познания в драгоценностях.

– Три,– поправил ее Сергей Николаевич.

Он не выпускал из своих рук Нинину руку, рассматривая ее старое колечко с красными камешками.

– Это тоже неплохое,– поспешила заверить Виленского Полина Семеновна.– Рубины…

– У меня есть бриллиант,– сказал Сергей Николаевич.– Купил в Амстердаме. Правда, не очень дорогой, двадцать тысяч… Но прекрасной огранки… Если ты хочешь, дорогая, я отдам ювелиру, он вставит в это кольцо…

– Что ты, Сережа, такой подарок,– запротестовала было Нина.

– О чем ты говоришь? – покачал головой Виленский, снял с ее руки колечко с рубинами и положил себе в карман.– Ты должна выглядеть как королева… Будешь выглядеть…

Девушка расцвела от счастья.

– Ну, я побежала на работу,– встала она.– Так не хочется расставаться…

– Я буду ждать и считать минуты,– поцеловал ей руку Сергей Николаевич.

Мажарова вышла на улицу. Ей казалось, что все улыбается – прохожие, деревья, дома…

Ей вдруг представились такими ничтожными своя служба, мелочные заботы и хлопоты, которыми она жила до этих пор.

Увидев очередь на автобус (пилить полчаса в толчее через весь город!), Нина решила добираться на такси, чего раньше не позволяла себе никогда.

По дороге она то и дело поглядывала на подарок жениха. Зеленоватый прозрачный камень переливался всеми своими гранями.

Проезжая мимо салона-магазина для новобрачных, Мажарова проводила глазами витрину, где был выставлен манекен невесты в подвенечном платье и фате.

«Свадебный наряд закажу Фаине Петровне. Самый дорогой!» – решила девушка. И погрузилась в мечты.

И уже не «Волга» с шашечками везла ее по улицам Южноморска, а голубой «мерседес» Сергея (Виленский говорил, что у него собственный «мерседес») катил по Калининскому проспекту Москвы. И не на обрыдлую работу она ехала, а на очередной прием в посольстве, где в свете хрустальных люстр общаются почтенные мужчины в смокингах и женщины в дорогих платьях, увешанные драгоценностями. Среди них выделяется блестящая пара – она и Сергей…

– Приехали,– вернул на землю Нину голос шофера такси.

«Ничего,– мысленно говорила себе Мажарова,– скоро кончится эта серая жизнь…»

Первым делом она положила в сейф кассы взятые втихомолку деньги и с облегчением вздохнула: теперь все в порядке, тревоги и страхи остались позади.

«Как вовремя подвернулась Крюкова!» – подумала девушка.

Недостающую сумму одолжила ей Полина Семеновна. Тетка подгребла все свои сусеки, как она выразилась, ради счастья племянницы.

– Тетя Полечка,– заверила ее Нина,– за мной самый дорогой подарок. После свадьбы.

– Ладно, ладно,– отмахнулась Вольская-Валуа.– Для меня главный подарок – твое замужество, твое счастье…