— Витнер! Витнер!

Я знал, что Ивар, скорее всего, назвал жеребца по-другому. Но, похоже, конь вспомнил свою прежнюю кличку или вспомнил меня, потому что навострил уши, вскинул голову и сбил шаг. А я погнал своего коня прямо на него.

Я использовал в качестве оружия щит: просто с силой выбросил его вперед, целя в Ивара, и в тот же самый миг приподнялся на правом стремени. Ивар попытался повернуть Витнера в сторону, но потерял равновесие. Мой щит ударил Ивара, и я бросился на врага, пытаясь опрокинуть его назад.

Был риск, что я упаду, а он останется в седле, но я не осмеливался выпустить щит или меч, чтобы вцепиться в противника. Я просто надеялся сбить его на землю силой своего веса.

— Витнер! — снова закричал я, и жеребец слегка повернулся ко мне.

И этого маленького движения вкупе с моей тяжестью хватило, чтобы опрокинуть Ивара. Он упал вправо, а я рухнул между двумя конями. Я сильно ударился, мой конь нечаянно лягнул меня так, что я налетел на задние ноги Витнера.

Я встал, шлепнул Витнера по крупу Вздохом Змея, чтобы отогнать коня прочь, и, когда Ивар напал, сразу нырнул под прикрытие щита.

Ивар оправился после падения быстрее меня, и его меч ударился о мой щит. Он, должно быть, ожидал, что после этого я отшатнусь, но я остановил его, не дрогнув. В моей левой руке, раненной копьем в Дунхолме, запульсировала боль, но я был выше, тяжелее и сильнее Ивара и хорошенько толкнул его щитом, чтобы заставить отступить.

Ивар понял, что проиграет. По возрасту он годился мне в отцы и сейчас двигался медленнее из-за ран, но все равно он был Лотброком, а их учили сражаться с того самого мгновения, как они покидали материнскую утробу. Он с диким рыком пошел на меня, сделал мечом высокий финт, а потом нанес низкий удар. Я продолжал двигаться, отражая и принимая его удары на щит и даже не пытаясь атаковать в ответ. Вместо этого я насмехался над ним. Я сказал ему, что он жалкий старик.

— Я убил твоего дядю, — издевался я, — а он был ненамного сильнее тебя. И когда ты сдохнешь, старик, я вспорю брюхо крысенышу, которого ты называешь сыном. Я скормлю его труп воронам. Ну же, бей! И это все, на что ты способен?

Ивар попытался меня развернуть, но перестарался и, поскользнувшись на влажной траве, упал на одно колено. Теперь мой противник был открыт для смертельного удара — он потерял равновесие, его рука с мечом опиралась о траву, — но я отступил, позволяя ему подняться. Все датчане видели, как я это сделал, а потом увидели, как я отбросил щит.

— Я дам ему шанс! — крикнул я громко. — Он жалкий воришка, но я дам ему шанс!

— Ты сын шлюхи, ублюдок сакс! — прорычал Ивар и снова ринулся на меня.

Именно так он и любил драться: нападать, нападать, нападать. Он попытался отбросить меня назад щитом, но я шагнул в сторону и плашмя ударил его сзади по шлему Вздохом Змея. Удар заставил Ивара оступиться во второй раз, и я снова шагнул прочь. Я хотел его унизить.

То, что Ивар споткнулся дважды, послужило ему предупреждением, и он осторожно двинулся вокруг меня.

— Ты хотел сделать меня рабом, — сказал я, — но даже в этом не преуспел. Хочешь отдать мне свой меч?

— Козье дерьмо! — ответил Ивар.

Он ринулся вперед, целя мне в горло, но в последний момент низко опустил меч, чтобы попасть по левой ноге, а я просто шагнул вбок и шлепнул его по крестцу Вздохом Змея.

— Отдай мне меч, — повторил я, — и я оставлю тебя в живых. Мы посадим тебя в клетку, и я буду возить тебя по Уэссексу. «Смотрите, это Ивар Иварсон, из рода Лотброков, — буду говорить я людям. — Вор, который позорно сбежал от скоттов».

— Ах ты ублюдок!

Он ринулся снова, на этот раз пытаясь выпотрошить меня неистовым взмахом меча, но я сделал шаг назад, и длинный клинок Ивара просвистел мимо, а сам Ивар лишь разочарованно крякнул. Теперь он был воплощением ярости и отчаяния, и я сделал выпад Вздохом Змея так, что меч прошел мимо щита врага и ударил его в грудь. Сила удара отбросила его назад. Он шатался, когда я сделал следующий быстрый выпад. Мой клинок зазвенел о его шлем, и Ивар снова покачнулся, ошеломленный ударом. После третьего выпада мой меч столкнулся с клинком Ивара с такой силой, что правая рука противника была отброшена назад, а кончик Вздоха Змея оказался у его горла.

— Жалкий трус! — воскликнул я. — Вор!

Он завопил от ярости и крутанул мечом в диком замахе, но я шагнул назад, пропуская клинок мимо. Потом я сильно полоснул Вздохом Змея сверху вниз, ударив Ивара по правому запястью, и он задохнулся, потому что кости запястья были сломаны.

— Трудно сражаться без меча, — сказал я и ударил снова, на этот раз попав по мечу так, что оружие вылетело из его руки.

Теперь в глазах Ивара был ужас. Не ужас человека, оказавшегося лицом к лицу со смертью, а ужас воина, вынужденного умирать без меча в руке.