— Герцог велит бросить вас в тюрьму! — просипела вдовствующая герцогиня. Ее пальцы, как когти, впивались в руку Исидоры.

— А вот этого не будет, — спокойно проговорил Бартлеби, — в чем я счастлив вас разуверить. Никто не знает, куда уходят стражники мертвых. Это ставит нас вне закона, так скажет вам любой в Лондоне.

— Никто не может быть вне закона! — воскликнула Исидора. Если ей удастся затянуть с ними разговор, Симеон закончит свою работу с письмами. И Хонейдью вернется. Она сделала еще один осторожный шажок в сторону, увлекая за собой герцогиню. Ей удалось дотащить ее почти до двери в бальный зал.

— Вот если бы я убил кого-нибудь, — продолжал Бартлеби со своей чудовищной ухмылкой, — то ваше утверждение имело бы смысл, не скрою. Местный констебль, возможно, постучал бы в мою дверь, если бы, конечно, он ее нашел. Порой мне даже хочется этого. Ведь все, что мне нужно было бы сделать для этого, так это случайно столкнуть человека в выгребную яму. И из-за этого печального-препечального несчастного случая этот человек заснул бы там мертвым сном. Что скажете на это, парни?

— Ага! — усмехнулся Уиглет.

Бартлеби продолжал ухмыляться, но третий стражник явно почувствовал себя не в своей тарелке.

— Вам всем должно быть стыдно, — сурово промолвила Исидора, повышая голос. — Мы платим вам достаточно много денег за выполняемую работу. И чем же вы отвечаете? Тем, что пугаете пожилую женщину до полусмерти?

Вдовствующая герцогиня словно по команде застонала и тяжело привалилась к плечу Исидоры, хотя та успела заметить, что ее свекровь по-прежнему крепко сжимает в руках шкатулку с драгоценностями. Теперь дверь была прямо у нее за спиной.

Бартлеби шагнул к ним, и она поняла, что ей придется сейчас отдать ему шкатулку, так как никакие драгоценности на свете не стоили даже единственного прикосновения его пальца. Исидора не могла повернуться и открыть дверь, не отпуская герцогиню и не выпуская шкатулки.

Но тут она услышала у себя за спиной голос:

— Исидора!

Это Симеон! Дверь у нее за спиной стала приоткрываться. Бартлеби с ухмылкой тянул к ней руки, но он в любое мгновение мог увидеть открывающуюся дверь.

Ни секунды не раздумывая, Исидора что было сил закричала:

— Сюда! — А потом она приподняла свою шкатулку и с размаху бросила ее на пол. Шкатулка с грохотом упала, раскрылась, и бриллианты разлетелись по сторонам.

В это же мгновение дверь распахнулась, и Симеон бросился вперед. Он оказался между матерью и рабочими, стоявшими посреди кучи запыленных ожерелий.

— В чем дело, джентльмены? — спросил Симеон. Его голос был абсолютно спокоен, словно он разговаривал с Хонейдью.

Сердце Исидоры забилось чуть быстрее, когда она увидела, что Бартлеби явно ни капельки не испугался. Да и его дружки больше не казались смущенными, а их глаза загорелись в предвкушении драки.

— Ого, да это сам герцог! — с довольным видом проговорил Бартлеби. — Смотрите, парни, он знает все про земные законы. Ему известно, что мы выполняем омерзительную работу и просим за это всего лишь доброго отношения. И как мы только что говорили герцогине, мы не сможем завершить работу, если нам не дадут чего-то, что могло бы хоть немного облегчить нашу участь.

Внезапно Симеон пнул Уиглета, и тот опустился на колени и принялся шарить руками по полу.

Все произошло так быстро, что Исидора и глазом моргнуть не успела. В одно мгновение Симеон спокойно стоял перед ней, а уже в следующее ногой ударил Уиглета в челюсть. Потом он повернулся и нанес удар по голове Бартлеби, а потом сделал еще один небольшой поворот, и третий стражник тоже получил удар в челюсть.

Симеон повернулся к матери.

— Прошу прощения, ваша светлость, — сказал он спокойным, как обычно, голосом. — Я не мог драться кулаками, учитывая то, что на них места чистого нет. Надеюсь, из-за моего запоздалого появления вы не слишком встревожились?

Все трое стражников лежали на полу. Уиглет и третий рабочий пытались подняться, но Бартлеби лежал на мраморном полу с открытым ртом и закрытыми глазами. Теперь, когда он был без сознания, от него не исходило прежней угрозы.

— Боже! — сказал Симеон. — Кажется, у мистера Бартлеби возникли проблемы с шеей. — Он потрогал Бартлеби ногой, тот застонал, но не пошевелился. — Вроде жив. — Симеон повернулся к двум другим стражникам, пытавшимся подняться на ноги. — Насколько я понимаю, он сам тут разглагольствовал о том, как легко убить человека. Вечно мне приходится напоминать себе, что не нужно бить так сильно.