— Возможно, — рассуждал Белов вслух, — таким образом он хотел выгадать время, чтобы сжечь какие-то документы. Наверное, в комнате рядом с той, где печка, у него был архив, или библиотека…

— Или сейф с ассигнациями, — вставил Витек. — Деньги тоже неплохо горят.

— Да, какая-то неприятная личность вырисовывается, — сказал Белов. — Готов сжечь все, до последней бумажки, лишь бы никому ничего не досталось.

— Честно говоря, я бы не стал его осуждать, — признался Ватсон. — Вспомните, что случилось с беднягой дворецким. И потом — мне кажется, дело здесь не в архиве. Точнее, не только в нем. Понимаете, в подводной лодке все продумано до мелочей. Отсеки ведут не куда-нибудь в тупик, а…

Договорить он не успел. С улицы послышался басовитый рокот двигателей. Один из рабочих вбежал в центральный зал. Он был явно чем-то напуган.

— Кто из вас Саша Белый? — спросил он, стараясь восстановить дыхание.

Белов поднялся со стула. Это имя, как напоминание из прошлой жизни, заставило его напрячься. Он давно уже был Александром Николаевичем Беловым, законопослушным и добропорядочным гражданином, директором крупнейшего алюминиевого комбината, кандидатом в губернаторы, наконец! Саня Белый остался по другую сторону страшной черты — вместе с Филом, Космосом и Пчелой. Но сейчас он вдруг снова кому-то понадобился. Кому, хотелось бы знать?

Краем глаза Белов уловил мягкое и вместе с тем молниеносное движение: это Витек расстегнул кобуру и, вытащив пистолет, спрятал его сзади, за пояс брюк. Телохранитель выступил вперед, закрывая собой Белова.

Саша улыбнулся и положил руку ему на плечо.

— Не надо, я сам разберусь. Кто меня спрашивает? — обратился он к рабочему.

— Князь, — шепотом ответил тот,

— А кто такой князь? — снова спросил Белов. — Князь тьмы?

Рабочий пожал плечами, словно хотел сказать: ну, если вы не знаете Князя… Тогда дело совсем плохо.

— Будем знакомиться, — сказал Белов и вышел на крыльцо.

За пригорком, неподалеку от поворота к особняку купца Митрофанова, стояла неприметная серая «мазда». Водителя нигде не было видно — наверное, он захотел прогуляться среди окрестных холмов.

На заднем сиденье, прикрытый газетой «Вечерний Петропавловск», лежал кофр из-под дорогого профессионального «Никона». Открытая пепельница была забита расплющенными окурками «Парламента».

Метрах в пятидесяти от автомобиля стоял высокий раскидистый дуб; с его верхушки особняк просматривался, как на ладони.

Человек в одежде, такой же неприметной, как и «мазда», на которой он приехал, сидел на толстом суку, обхватив левой рукой ствол дерева.

О такой удаче он мог только мечтать! Дальняя командировка полностью себя оправдывала. Некие люди, которых он толком и не знал, разыскали его в Москве. Мужчина был фотокорреспондентом, работающим по контракту с десятком самых «желтых» изданий. Жареные снимки — это была его специализация, в которой он достиг весьма значительных успехов. Когда требовалось незаметно снять поп-звезду в неприглядном виде или изобличить в какой-нибудь гадости модного политика, издатели непременно обращались к нему.

Его имя никогда не стояло под фотографиями; редакторы свято хранили тайну своего «охотника». Поэтому он был несколько удивлен, получив анонимное предложение отправиться на Камчатку и там открыть очередную охоту — на Александра Белова. Весомый аванс резко сократил время, отпущенное на раздумья, и уже через пару дней фотограф прилетел в Петропавловск-Камчатский. Незнакомец, не пожелавший представиться, распорядился отслеживать каждый шаг Белова и тщательно фиксировать все контакты кандидата в губернаторы. Он дал целую стопку фотографий с изображением людей, особенно интересующих заказчика.

У корреспондента была превосходная — профессиональная — зрительная память, и сейчас он быстро выделил нужный образ: высокий мужчина с пышной седой шевелюрой.

Седоволосый вышел из черного «мицубиси-паджеро», остановившегося перед воротами особняка. Из второй машины — такого же черного «ниссана» — выскочили здоровенные коротко стриженные парни. Один из них что-то крикнул рабочим, возившимся во дворе митрофановского дома.

Фотограф прильнул к видоискателю «Никона» и положил палец на спуск. Достаточно одного легкого нажатия, и фотоаппарат выстрелит быстрой очередью снимков. В целлофановом пакете, висевшем на руке, лежали запасные обоймы — кассеты с пленкой.

Охотник выцеливал дичь — надо признаться, на удивление глупую и наивную. Он увидел, как на крыльцо особняка вышел Белов. Седоволосый, немного помедлив, направился к нему.

Фотограф, замирая от азарта и мысли о предстоящем гонораре, нажал на спуск.

Белов вышел на улицу и замер, прищурившись от яркого солнца. Напротив него, перед крыльцом, стоял неизвестный мужчина. У мужчины были густые седые волосы и лицо с грубыми и резкими чертами. Колючие серые глаза под кустистыми бровями напоминали две крошечные амбразуры, в глубине которых притаились пулеметы, готовые вот-вот извергнуть ураганный шквал свинца.