— Нет, Павел, спасибо… — рассеянно ответил Саша. — Кажется, сегодня мне больше ничего в жизни не надо. Даже твой драгоценный топор — и тот не нужен. Знаешь, бывают такие дни, когда кажется, что тебе больше нечего хотеть?

Тергувье задумался.

— Человек всегда хоти. Если он ничего не хоти, значит, он вчера умри.

Белов рассмеялся.

— Ты прав. Но сегодняшний день — исключение.

Не желая вступать в споры с мудрым табунщиком, Саша побрел к вертолетам. Он еще не знал, что и сегодняшний день — не исключение. Вечером он очень захочет повернуть реку Времени вспять, но, к сожалению, это окажется невозможным. Белов упустил из цепочки рассуждений одно-единственное, но очень важное звено — предсмертное проклятие Хранителя, наложенное на неизвестного убийцу и его род. Оно было сильным. И оно продолжало действовать.

Витек, Ватсон и Лукин не спали всю ночь. Шмидт ничего не знал об их делах; он просто честно выполнил поручение Ватсона. Стало быть, невероятное сходство купца Митрофанова, бывшего владельца особняка, где они жили, с криминальным авторитетом Князем нужно было воспринимать как данность. Упрямый факт, которому следовало найти объяснение.

Первым выступил Федор: он уже имел возможность все хорошенько обдумать.

— Чего тут непонятного? Дом хранит страшную тайну, и его хозяин следит, чтобы кто-нибудь ее не раскрыл. Вот он и присматривает за особняком. Пуще того — чтобы попугать честных людей, он вселяется в любые телесные оболочки. Предлагаю освятить особняк, а заодно уж выгнать нечистого из Князя. «Изыди!» — скажу я ему, и демон…

— Постой! — перебил его Ватсон. — Не части! Давай по порядку. Итак, в первый же день ты заметил, что за домом кто-то наблюдает. Так?'

— Ну?

— Кто-то, очень похожий на Князя и купца Митрофанова одновременно, что неудивительно, поскольку они сами очень похожи друг на друга. Так?

— Да так, так… Говорю же тебе…

— Минутку, Федор, — оборвал доктор. — Отвечай на мои вопросы. Мне непонятно только одно: тогда, ночью, Князь наблюдал за домом или не он? Помнишь, ты сказал, что «немножко перепутал»? Мол, ты почти настиг призрака на рынке и уже схватил его за шиворот, но… Это оказался не призрак, а Князь. Вспомни, это очень важно!

Лукин насупился.

— Рубашка, — наконец сказал он. — Рубашка была другая, это точно. И вообще, он был какой-то… Ну, не такой, что ли?

— Понятно, — вздохнул Ватсон. — Нас преследуют клоны купца Митрофанова. Одного мы, слава богу, уже знаем. А кто другой? Или их несколько?

— Да, — задумчиво сказал Витек. — Я не поверю, чтобы Князь прятался в кустах и сам, лично, следил за домом. Тем более, в грозу. Выходит, он здесь ни при чем?

— Или же это — ловкая игра, — вставил Ватсон.

Все только запутывалось. Происходившее напоминало морской узел — стоило им потянуть за конец веревки, как узел еще больше затягивался.

— Я предлагаю выйти на Князя и заставить его рассказать все откровенно, — заявил Витек.

— Спросить напрямик, нет ли у него брата-близнеца? — подхватил Ватсон. — И кто, по-твоему, может это сделать? Я так думаю, что Князь ни с кем из нас и разговаривать не станет.

— Получается, надо ждать Сашу, — сокрушенно развел руками Злобин. — Все упирается в него. И с Лайзой еще — полный вперед! Где была, что делала?

— А что с хозяюшкой? — заволновался Федор.

— Да ничего особенного, — не желая посвящать его в подробности, уклончиво ответил Витек.

— Поскорее бы Белов вернулся, — подытожил Ватсон.

Никогда еще они не чувствовали себя такими беспомощными без Саши. Каждый шорох заставлял вздрагивать; каждое шевеление за окном казалось пугающим. Витек принес электрический чайник, и все дружно заварили растворимый кофе. Злобин и Ватсон курили, на крыльцо так никто и не вышел. Как знать, кто окажется там, во мраке ночи? Князь? Его двойник? Или же сам купец Митрофанов?

— Виктор Петрович. — Глебушка выглядел обеспокоенным. — Его нет в юрте. Говорят, ушел ночью в тундру.

Зорин сверкнул глазами, но рюмочка в отставленной руке не дрогнула. Она была полна до краев; тем не менее Зорин выпил, не пролив ни капли.

Водка приятно обожгла пищевод. Виктор Петрович подцепил кусок холодного шашлыка, поджаренного накануне (не доверяя оленине, они привезли мясо с собой), и закусил. Только после этого он дал волю чувствам.

— Чертов папуас! — выругался Зорин. — Ищи его теперь свищи по всей тундре! Известно, о чем они говорили с Беловым?

— Ну, приблизительно-то известно, — пожал плечами Хайловский. — Наверняка про этот булыжник… Они, — он показал на старейшин, спавших вповалку в дальнем конце юрты, — подтверждают, что Рультетегин помешан на своем камне.

От старейшин разило перегаром. Костюмы волка и моржа валялись на полу и выглядели частью какого-то нелепого маскарада.

— Этот камень, он что, действительно существует? — спросил Зорин.

— Достоверных исторических свидетельств нет, — ответил Хайловский. — История очень темная и запутанная. В начале двадцатого века наблюдалось падение крупного метеорита, но куда он упал… Кто знает? Спустя год по тундре поползли слухи, что он хранится у одного племени. Профессор Куликов снарядил экспедицию, которая отправилась в отдаленные стойбища на поиски метеорита, однако никто из участников экспедиции не вернулся. Пять человек пропали, как в воду канули. В царские времена здесь хозяйничали лихие люди — беглые каторжники. Нетрудно предположить, что ученых могли ограбить и убить — ради медной полушки. В общем, следы теряются. Но Рультетегин почему-то верит в этот камень, и для нас это самое главное. Только он обладает среди камчадалов реальным авторитетом. Он, а не эти пьяные клоуны, — показал он на шаманов.