Шрифт:
— Да, у нас было такое! Эти тётки, они называются «иишницы», ходили по школам и говорили ребятам, чтобы те звонили в эту контору, если к ним плохо относятся дома. «Мы придём и защитим вас от несправедливости»… Ну вот, один третьеклассник, Владик Горохов, дома поспорил с мамой. Не захотел мыть посуду после завтрака, а она сказала, что поставит его в угол. Он разозлился и звякнул с мобильника иишницам, что его угнетают. Те примчались с полицией, с сиренами и даже с телекамерами. Ухватили Владика под мышки — и к нам в детдом. Он через полчаса опомнился, давай реветь: «Хочу к маме». А тётки ему: «Не-ет, будешь теперь жить здесь, потому что мама тебя воспитывает несправедливо!» А тут ему ещё ребята напинали. Не сильно, а чтобы не ябедничал на маму… Он ревел, ревел, а потом с разбега выбил собой окно и бегом домой. Тётушки за ним…
Сушкин передохнул.
— А дальше? — спросил Донби двумя клювами.
— Ну, добежал, успел… А на дворе у них было хозяйство: гуси, куры и петух Маршал. Говорят, боевой мексиканской породы… Иишницы подбежали, а Владик сказал Маршалу: «Фас!»… Теперь они туда близко не подходят…
Капитан посмеялся. Но Донби (голосом Дона) заметил насуплено:
— Не всегда бывают такие бр-лаго-получные финалы…
Капитан завозился и тоже убрал ноги со стола.
— Что-то я не пойму. Зачем забирать детей из родного дома?
— Этого никто не понимает, — печально отозвался Бамбало. — Но так теперь делается в разных странах. Один профессор выступал в передаче «Парадоксы нашего времени» и…
— А что такое парадоксы?
— Ох, Том… — сказал терпеливый Бамбало. Это значит несуразности… Профессор говорил, что скорее всего ИИ — это диверсия злобных инопланетян. Они хотят захватить нашу планету, а для этого надо безболезненно искоренить землян. И проще всего это сделать, если оставить детей без родителей. И те, и другие в конце концов вымрут от тоски. Дети не могут жить, если им некого любить. Если у них нет семьи…
Сушкин не сдержался, вздохнул.
— Том, — быстро сказал капитан Поль. — Семья это не обязательно мама и папа. У тебя есть дружный экипаж «Деда Мазая». И в случае чего храбрый Донби сумеет показать себя не хуже мексиканского петуха Маршала… Да и я ещё не совсем стар… Иди сюда, садись поближе.
Сушкин подошёл со своим стулом и сел вплотную к капитану. Щекой прижался к его плечу. От ветхого свитера пахло табаком и ещё чем-то таким… капитанским.
— Мы тебя не отдадим никаким иишницам, — пообещал капитан Поль. — А название у них действительно свинское… мне даже вспомнились подходящие стихи. Том, ты слышал про поэта Маршака?
— Ага! «Дама сдавала багаж…»
— Да… Но я про другие стихи. Они о том, как опытный хряк учит жизни маленького поросёнка Тот огорчается, что не умеет хрюкать, а боров утешает:
Дружок мой, послушай, что я говорю, Рассчитывай силы свои, И если сказать не умеешь «Хрю-хрю», Визжи без стесненья: «И-и!»Сушкин развеселился. Ему представился жизнерадостный Нуф-Нуф, которому щекочут голый тугой живот. И удивило Сушкина, что капитан слегка загрустил.
— Дядя Поль, ты чего? Это же смешные стихи. И даже совсем не про то «ИИ».
— Ты прав, мой друг. Но… все-таки немного и про то… Меня скребёт, что по отношению к мадам Контробубовой мы тоже допустили некоторое свинство… То есть, я допустил…
— Какое?! — Сушкин от возмущения взлягнул голыми пятками.
— Ведь это же из-за меня она застряла на берегу…
— Она сама виновата!
— Как сказать… Должен признаться, что это я уговорил милейшую Венеру Мироновну отвлечь её разговором… по вымышленной причине. Она сперва не хотела, но потом сказала, что делает это ради тебя… Видишь, ты недолюбливаешь Венеру Мироновну и даже называешь её Афродитой Нероновной, а она…
— Её все так называют! Это не со зла!
— …А она ради тебя «пошла на сделку с совестью». Так она выразилась…
— И ты пошёл, — напомнил Бамбало с ласковым ехидством.
— И я…
— Ну и не шли бы… — набычился Сушкин и отодвинулся. Не нравился ему этот разговор.
— Тогда было бы ещё хуже… — Капитан взялся снова разжигать трубку. — Если бы мадам ИИ осталась с нами, получилось бы ещё больше свинства. Не на два, а на двадцать «И».
— Вот видишь. У тебя, дядя Поль, не было выхода… — Сушкин придвинулся опять и покашлял от дыма. — И нечего грустить…
— Я грущу из-за несовершенства мира…
— Из-за чего?
— Плохо все устроено. Хочешь совершить доброе дело, и обязательно возникает свинская альтернатива…
— Что возникает? — Сушкин азартно растопырил локти. — Какая аль… трен…
— Аль-тер-на-тива… То есть необходимость выбора. Причём такого, когда и так скверно, и этак ещё хуже…