— Оставь это, — прошипел Фародин, оттянув его немного назад. — Магия не полностью померкла в нем.

Одна из цепей зазвенела. В тишине здесь, внизу, звук прозвучал неестественно громко.

— Что это? — шепотом спросил Лиондред.

Мандред объяснил королю историю каменного стража, но его прервал крик. Нурамон опустился на колени перед одной из ниш, словно пораженный стрелой.

— Это она! — восторженно воскликнул он. — Она здесь!

С поднятой секирой устремился Мандред к своему товарищу, готовый ко всему, что может скрываться в нише.

Фародину очень хотелось ударить Нурамона по щеке. Если бы здесь была стража, то необдуманный вскрик радости мог ее переполошить.

Он в раздражении отвернулся. Еще несколько недель назад он рискнул бы жизнью за сокровище в нише. Но теперь он даже не посмотрел на него. Он недоверчиво глядел вглубь коридора. Неровный свет свечей отбрасывал на стену тени. В каждой из множества ниш впереди мог прятаться девантар. Может быть, он притаился за высокими бронзовыми воротами в конце коридора. Или у них за спиной!

Фародина прошиб холодный пот. Он рискнул бросить второй взгляд в нишу, перед которой стоял на коленях Нурамон. Находившаяся там корона была самой роскошной вещью, которую ему когда-либо доводилось видеть. Она немного напоминала золотую крепость, эркеры и окна которой были сложены из крупных драгоценных камней. А вратами в крепость был огненный опал величиной с кулак.

— Это корона джиннов? — с благоговением произнес Мандред. — За все эти камешки можно купить себе на севере целое княжество.

Нурамон поднялся и подошел к короне вплотную. Пальцы его коснулись огненного опала.

— Вернись! — зашипел Фародин. — Все это пахнет ловушкой.

Нурамон обернулся.

— Камень альвов ничего не стоит. Теперь я знаю, почему джинн не сумел найти его. Огненный опал треснул. Он потерял всю свою силу. — Его товарищ печально улыбнулся. — И это даже хорошо. Мы можем быть уверены, что девантар не сумел попасть в библиотеку джиннов. Значит, ему неведомы тайны будущего.

От чистого, звонкого смеха Фародин вздрогнул. В воздухе появился запах серы. Положив руку на рукоять меча, он обернулся. Большие бронзовые врата бесшумно распахнулись. На пороге стоял мужчина в темно-синих одеждах священнослужителя Тьюреда. Среднего возраста, с приветливым лицом. Глаза его сверкали ярко-голубым, словно небо летним утром.

— Мне не нужна библиотека джиннов, чтобы узнать ваше будущее. Наверное, мне следовало бы обидеться. Я ожидал Эмерелль или, по меньшей мере, Скангу. С другой стороны, наша новая встреча завершает круг, а это придает нашей истории некую эпичность. — Он указал на Лиондреда. — Я предложил бы вывести этого человечка из игры. Так кто-нибудь останется и сможет вернуться, чтобы поведать о вашей судьбе. Его не было в ледяной пещере, и я нахожу, что он нарушает идиллию новой встречи.

Фародин отбросил волосы и подвязал их тонкой кожаной лентой, чтобы они не падали на лоб. «Не обращай внимания на его слова», — мысленно напомнил себе эльф. Перед сражением на мечах будет сражение за сердца. Если он разрушит нашу надежду на победу, то бой будет предрешен прежде, чем оружие вылетит из ножен.

— Кто этот хвастливый священник? — грубо спросил Лиондред. Щеки его пылали от ярости. — Разрешите, я заткну ему рот.

Мандред удержал короля на месте, что-то прошептав ему на ухо.

— О, простите меня, пожалуйста, — девантар слегка поклонился. — Среди людей меня знают как Тердавана Скаллопиуса, Избранного! Первый среди священнослужителей Тьюреда. А эльфы боятся меня как последнего из моего народа. Я девантар, Лиондред. Еще они зовут меня Лжецом и, наверное, выдумали еще сотни других оскорбительных прозвищ. Видишь ли, это не твоя битва, человек. Поэтому отойди в сторону и живи.

Фародин потянулся и расслабил мышцы плечей.

Лиондред, казалось, был растерян. Рука его покоилась на секире за поясом.

— Понимаю, — слегка кивнул девантар. — Тебе рассказывали обо мне, и ты ожидал встретить чудовище. Существо, наполовину человека, наполовину кабана. Разве они не сказали, что я могу по своему желанию менять облик? — Он помолчал, словно действительно ждал ответа. — Значит, не сказали, — наконец продолжал девантар. — Действительно, очень обидно. — Он указал на Нурамона. — Когда-то я был так похож на него, что даже его любовница не заметила разницы и с радостью разделила со мной ложе. — Он улыбнулся. — История становится особенно пикантной, если вспомнить, что настоящий Нурамон этой чести так и не удостоился. Наверное, ему не хватает чего-то, что дано мне. Иначе я не могу объяснить то, что эта женщина так охотно впустила меня в себя. Она была первой из многих, кто родил мне нужного ублюдка.