Они долго молчали и смотрели друг на друга.

Нороэлль хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Пережитое ее возлюбленными еще раз промелькнуло перед ее внутренним взором.

— Жаль, что я не могу поблагодарить Мандреда! Я видела его так недолго, но ваши слова превратили его в моего товарища тоже. Может быть, лунный свет действительно открыт для людей. Я дала вам камни, чтобы защитить от девантара. Никогда не думала я, что вы будете искать меня и найдете. — Она убрала с лица прядь волос. — Я так рада за вас, поскольку вы всегда будете героями в Альвенмарке. Особенно же я рада за тебя, Нурамон. Ты обрел воспоминания, и теперь знаешь то, что я чувствовала всегда: что ты больше, чем кажешься. За все эти годы, проведенные в моем маленьком мире, я научилась смотреть вглубь себя. И я тоже больше, чем кажусь. Потому что ношу в себе душу умершей эльфийки.

Этого Нурамон не ожидал.

— Ты тоже помнишь прежние жизни?

— Да. Прежде меня звали Айлеен. Как и многие, я умерла во время тролльских войн у Шалин Фалаха. Меня убил Долгрим, герцог троллей.

Фародин отвернулся, чтобы не встречаться взглядом с Нороэлль. Его возлюбленная вспомнила свою прежнюю жизнь! Значит, она помнит и его.

Нороэлль коснулась рукой щеки эльфа.

— Почему ты никогда не говорил мне? Почему ты не сказал мне, что я несу в себе душу Айлеен?

— Я не хотел, чтобы ты любила из чувства долга.

— Что ж, твоя причина молчать была верной… Тогда я поклялась тебе в вечной любви. Но я была Айлеен, а став Нороэлль, я дала вам обоим другие обещания. Я сказала, что приму решение, когда вы вернетесь с эльфийской охоты. Ничего определенного, потому что думала, что никогда больше не увижу вас. Мне так хотелось бы выбрать… обоих. А теперь, когда нас в этом мире осталось только трое, это было бы мудрым решением. Но я поняла, кому принадлежит мое сердце и что случится, когда я сделаю выбор.

Фародин забеспокоился. Они так долго переживали за Нороэлль, что ее решение на какое-то время перестало быть важным. Но теперь они вернулись на ту тропу, на которой оказались в начале эльфийской охоты. И меж ними больше не было тайн. Теперь станет ясно, принесли ли плоды его поиски Айлеен, а затем и Нороэлль, да и вообще, вся его жизнь.

Нурамон все еще был поражен тем, что Фародин знал Нороэлль еще как Айлеен. Вспомнил их спор в Искендрии, когда целитель упрекал Фародина в том, что тот долгое время не мог открыться Нороэлль. Теперь он понимал, почему товарищ так себя вел.

— Вижу, как взволновали вас мои слова, — сказала Нороэлль. — Вы оба заслужили, чтобы любовь сбылась. Разве кто-нибудь когда-либо проходил через то, что прошли вы? Какая возлюбленная удостаивалась когда-либо такой верности? Но я не могу любить из благодарности. — Она взяла Фародина за руку. — Ты тот мужчина, которого я любила, будучи Айлеен. Ты был всем, чего я тогда хотела. Но я уже давно Нороэлль. А Нороэлль — больше, чем Айлеен. Смотри на меня как на эльфийку, которая изменилась за века, не осталась прежней. Даже ты изменился с тех пор, как мы расстались перед началом эльфийской охоты. Ты больше не скрываешь своих чувств. — Она взяла Нурамона за руку. — Ты тоже вырос, как мне всегда того хотелось. Как и я сама, ты больше, чем был тогда. Я понимаю, как ты чувствовал себя, когда возвращались воспоминания… Вопрос в одном: были ли мы с Фародином тогда предназначены друг другу? Или наше время закончилось? И была ли Айлеен возлюбленной Фародина, а Нороэлль — возлюбленной Нурамона? Я знаю ответ. После всех этих лет, которые прошли для меня, вы услышите его.

Она обвела поляну взглядом.

— Здесь королева открыла мне, что один из вас — моя судьба. Она сказала мне: «Кого бы ты ни выбрала, ты уйдешь с ним в лунный свет. Но этому не бывать никогда». Не знаю, ведомо ли было королеве в тот миг, чем все закончится. Однако теперь вы здесь, и то, что не было дано мне, может свершиться. Я сделала трудный выбор. Это ты…

Она смотрела на Фародина, и тот не знал, хорошо это или плохо. Это ты!Он — тот, кого она выбрала, или же тот, кого отвергла? Сердце глухо стучало.

— Мы были предназначены друг другу, с самого первого дня, — продолжала Нороэлль. — Рука об руку мы пойдем в лунный свет.

Словно у сердца выросли крылья! Вот тот миг, которого Фародин ждал всю свою жизнь! На глазах его выступили слезы. Он поглядел на Нурамона и увидел пустой взгляд товарища.

Слова Нороэлль эхом отдавались в мыслях Нурамона. Она уйдет с Фародином в лунный свет? А он останется здесь один, навеки отрезанный от Альвенмарка? Он будет пленником в этом огромном мире. Чувства захлестнули его. От отчаяния и страха на глаза навернулись слезы.

Нороэлль подошла к нему и положила руку ему на плечо.

— Мне жаль, Нурамон, — негромко сказала она.

Ему было трудно поднять на нее глаза. Но когда он сделал это, к нему вернулись все воспоминания о днях у ее озера. Он двадцать лет пользовался ее благосклонностью и спас возлюбленную вместе с Фародином.

Нороэлль отерла его слезы.

— Я не твоя судьба, Нурамон. Не твой путь в лунный свет. Я люблю тебя, как люблю Фародина. Но ты не мое предназначение. И мне больно сознавать, что ты предпринял весь этот путь, чтобы остаться, в конце концов, в одиночестве. Ты рассказывал мне об Обилее. И я благодарю тебя за тот миг, который ты подарил ей, и за те нежные слова, которые нашел для нее. Словно нож в сердце — знать, как сильно любит она тебя и тоскует по тебе. Теперь между вами миры, которые никогда не сойдутся вместе. И все из-за меня! Этого мне никогда не исправить!