— Что за нелепость! — воскликнула она и поспешно отдернула руку. — Ты меня практически не знаешь. Мало того, я даже не уверена, что нравлюсь тебе.

— А при чем здесь это, если мы говорим о моем желании? — Перехватив ее рассерженный взгляд, он рассмеялся. — Шучу, шучу. Ты ведь права, я тебя толком не знаю. Но я не говорил, что ты мне не нравишься.

— В общем, флиртовать со мной для тебя не имеет смысла, — подытожила Колетта.

— Да почему же?

— Потому что несерьезные связи не в моем вкусе, и к тому же ты скоро вернешься в Фоксран. — В ее глазах мелькнул вызов. — Я тебя тоже толком не знаю и отнюдь не уверена, что ты мне нравишься.

Тэннера развеселила вспышка, вызванная его репликой. Он бы сейчас не припомнил, бросала ли ему какая-нибудь женщина вызов.

— Что ж, значит, нужно проверить, сумею ли я изменить существующее положение вещей.

— Можешь на это не рассчитывать, — сухо бросила она.

Он ухмыльнулся.

— А теперь расскажи мне про своих прежних друзей мужского пола.

— Не болтай ерунды. Одно из первых правил женщины: если находишься с мужчиной, не говори с ним о других мужчинах.

— Точно. Из какого же это кодекса?

— Такой кодекс каждая женщина получает при рождении.

Следующие несколько минут прошли в разговоре о персонажах, с которыми они когда-то встречались. Тэннер рассказал о девушке, с которой гулял в годы учебы. Ее звали Сэлли, и Тэннер воображал, что когда-нибудь на ней женится. Но когда Сэлли стало известно, что он собирается заняться воспитанием сестры, она немедленно потеряла к нему интерес. А после Сэлли женщин в его жизни было немного, поскольку забота о Джине сделалась для него постоянной работой.

— Если не считать голых танцоров, в моем прошлом было мало мужчин, — призналась Колетта.

— А почему? — спросил Тэннер, отсмеявшись.

Колетта пожала плечами, и ее колыхнувшиеся груди как будто загипнотизировали Тэннера.

— Когда мне исполнилось пятнадцать, я стала работать в двух местах. Я откладывала каждый цент, чтобы когда-нибудь открыть собственный магазин. Между школой и работой у меня не оставалось времени для свиданий.

Мало-помалу Тэннеру становилось понятно, что Колетту никто и никогда не баловал вниманием, и его вожделение постепенно сменялось мягкой нежностью.

— А как же Майк? — спросил он. — Тот плотник из твоего магазина? Джина допускает, что между вами что-то есть.

Колетта откинула голову назад и засмеялась.

— Джина сейчас в том возрасте, когда девушки повсюду видят что-нибудь романтическое. Мы с Майком просто друзья. Сколько я его знаю, он встречается с одной и той же девушкой, и месяц назад она родила ему ребенка. Он работает на меня ради кредита в магазине.

Тэннер сам удивился, насколько легче ему вдруг стало. Какое ему дело до отношений Колетты и красивого плотника? Ведь не думает же он о близости с Колеттой!

К концу обеда их беседа приобрела более банальный характер: погода, достопримечательности Канзаса, повальная мода на татуировки, недавно захлестнувшая страну. Одно признание Колетты буквально шокировало Тэннера:

— Я как-то подумывала сделать себе татуировку: бабочку на щиколотке.

— Отчего же ты передумала?

— Во-первых, я не из тех, кто добровольно причиняет себе боль, а во-вторых, не хотелось тратить деньги.

— Деньги имеют для тебя значение? — поинтересовался Тэннер, уже догадываясь, какой ответ услышит.

Брови Колетты сошлись у переносицы.

— И да и нет, — неожиданно ответила она. — Конечно, деньги важны — в том смысле, что я должна оплачивать аренду помещения, приобретать товары и платить по счетам. Но дело далеко не только в деньгах. — Она отхлебнула воды из стакана, и ее грустная улыбка опять тронула сердце Тэннера. — Когда я была совсем молодой, мать постоянно повторяла, что я ничего не достигну. Если Лилиана была недовольна своей жизнью, она тут же начинала говорить мне обидные вещи. А я не расстраивалась, а только укреплялась в своей решимости добиться успеха, добиться такого положения, чтобы ни от кого не зависеть и ни в ком не нуждаться.

— Не всегда плохо, когда тебе кто-то нужен, — возразил Тэннер.

Официантка снова подошла к ним и спросила, что они хотели бы на десерт.

— Мне ничего не надо! — воскликнула Колетта. — Я уже не смогу съесть ни куска.

— Я тоже ничего не возьму, — поддержал ее Тэннер.

Официантка положила на стол счет, Тэннер расплатился, и они с Колеттой вышли из ресторана.

По дороге к дому Колетты Тэннер размышлял о том, что узнал о ней в этот вечер.

У нее мягкое сердце, чего он прежде не мог бы предположить. Пока она рассказывала о своей матери и своем прошлом, заранее нарисованный им портрет холодной, жесткой, бесчувственной деловой женщины испарялся.