Она повернулась, облокотилась локтями на фуршетный стол, и губернатор быстро и шумно овладел ею.

Через пару минут все было кончено.

Жена мэтра натягивала одежду. На глазах ее блестели слезы.

– Хорош реветь, тушь потечет, – усмехнулся Михаил Иванович, застегивая брюки.

Карина промокнула глаза салфеткой.

– Не переживай, – погладил он ее по филейной части. – Под этот Новый год все официальные банкеты будут ваши. Нормально поднимете денег.

Карина уже была в форме, даже, пусть и не слишком успешно, попыталась изобразить на лице улыбку.

– Все, я пошел, – попрощался губернатор с объектом внезапной страсти и направился к выходу.

– Леон, меня вызывают в правительство, – сказал он, проходя мимо метрдотеля. – Так что я все Карине отменил. Но счет выставляй, ты ж не виноват. Завтра оплатят.

– Хорошо, – сказал Леон, недоверчиво поглядывая на губернатора.

«Гадай, милый», – ухмыльнулся про себя Михаил Иванович. В этом приключении его точно не разоблачат: Карина будет молчать, как партизанка. Да и скоротечность их встречи тоже станет работать на ее невиновность.

А даже если б разоблачили?

Михаил Иванович уже давненько ощущал себя вершителем людских судеб. Что не позволено быку, то позволено Юпитеру. В конце концов, его собственный род прослеживался от конюшего самого Ивана Грозного. А конюший – немалая должность при дворе.

«А если б Иван Васильевич решил отыметь жену своего конюшего?» – вдруг мелькнула свежая мысль.

Тоже не страшно. Если таковое и в самом деле когда-то произошло, то в его, Михаила Ивановича, жилах сейчас течет царская кровь. Не зря же он губернатор: а его губерния поболее Франции будет.

Что ж поделать, если страна у нас такая. Либо ты начальник, либо – холоп. Даже секс легко подстраивается под эту нехитрую и, в общем-то, принимаемую большинством схему.

И Синегоров, довольный собой и в самом деле приятно расслабленный, направился в вестибюль, где уже сидел его личный охранник.

Дела государственные не ждут.

Три недели прошло, а Николая Владленовича Лена больше так ни разу и не увидела. Хотя была уверена, что тот придет.

И в очередной раз убедилась: с мужчинами ни в чем нельзя быть уверенной.

Однако никакой обиды не почувствовала. Да и какая может быть обида? Помог им с дочкой человек. Очень здорово помог. А потом еще и праздник устроил. И если продолжения праздника не последовало, то это никак не повод обижаться.

Логика безупречная.

Впрочем, даже безупречная логика не мешала Лене поначалу время от времени выглядывать во двор – не въезжает ли туда знакомая «Тойота»?

«Тойота» не въезжала, и Лена посматривала в окно все реже, отвлекаемая обычными насущными делами: кормила и обихаживала Маргаритку, отбегала в магазины за продуктами – брать с собой лишний раз ребенка она по-прежнему опасалась. Да мало ли у одинокой женщины домашних дел? Внешне незаметные – даже перечислить сложно, – они так хитро и ненасытно устроены, что свободная минутка появлялась лишь тогда, когда Маргаритка засыпала.

Лена ложилась рядом с дочкой, включала видик, ставила фильм с любимым французом Жаном Рено и… через пять-десять минут сама засыпала, убаюканная киноголосами, усталостью и теплом приникшего к ней родного тельца.

В общем, устроил им Николай Владленович праздник и исчез.

Однако сейчас Лене было совсем не до праздников, тем более прошедших. Она разглядывала конверт с синими служебными штемпелями, уже точно зная, что ничего хорошего ей это письмецо не предвещает.

Вздохнув, Лена оторвала клапан и достала сложенный вдвое бумажный лист. Так и есть: гражданку Малиновскую Е.И. официально предупреждали о том, что пользоваться городским жильем и не платить за него неправильно.

А то она сама этого не знала. Более того, Лена искренне соглашалась со смыслом изложенного в официальной бумаге. Получаешь блага – плати за них.

Но только вчера она отдала большие – и самое главное, последние в этом месяце – деньги за невзрачный пузырек с дорогущими розовыми пилюльками. Они должны были существенно усилить ослабленный иммунитет ее дочурки, а значит, стоили любых имевшихся у Маргариткиной мамы средств.

Ладно, что вспоминать об уже потраченных деньгах! Теперь надо думать, где достать следующие: бумага недвусмысленно объявляла, что если не будет погашен долг по коммунальным платежам, то сначала отключат электричество и воду, а затем предъявят иск на погашение набежавших сумм. В этом случае, возможно, и с квартирой придется расстаться. Как жить с больным ребенком без квартиры, даже думать не хотелось.